Фрида скучает по нему до одури, осознавая это в очередной раз во время поцелуя, на который он так и не отвечает. Ее сбивает это с толку, потому что она помнит, как он целовал ее в ресторане, и не задумывается сейчас, что он может этого не хотеть. Откровенно говоря, думать не хочет, потому что иначе это несомненно причинит ей боль, а ее с нее за последнее время достаточно.

Она отстраняется от него, ловя его взгляд, и молчит, не зная, что сказать и стоит ли говорить вовсе. Она смотрит на него напряженно, пока он снимает футболку, полагая, что он хочет избавиться от нее, потому что та мокрая, и следом теряется, когда он подцепляет пряжку ремня. Ведьма растягивает коротко губы в улыбке, стоит ему потянуться к ней за новым поцелуем, и обнимает его крепко, желая быть ближе и чувствовать кожей его тепло. В отличие от него, она считает, что именно это пойдет ей на пользу, и выдыхает еле слышно, стоит ей почувствовать его губы на своей шее.

Ирландка фыркает весело, осознавая, что он намеревается занять ее территорию, и тянет его к себе вместо ответа, ничего не имея против. У нее в голове мало приличных мыслей сейчас, но, признаться, два дня в плену у Пожирателей всерьез меняют ее приоритеты, и ведьма больше не хочет держаться от него подальше хотя бы сегодня. Сегодня ей это дается с особым трудом.

Фрида переворачивается на живот, позволяя Балю расположиться удобнее и располагается с комфортом на нем, оказываясь лицом к лицу, в очередной раз приходя к выводу, что это самое лучше расположение из всех возможных. Она успевает поцеловать его коротко прежде, чем он задает свой вопрос, а после неизбежно мрачнеет. Ей не хочется говорить об этом, потому что не хочется вспоминать о своей обиде вновь.

- Когда мы попрощались с тобой в последний раз в кондитерской, я надеялась, что ты придешь поговорить со мной, - она отвечает честно, потому что, наверное, ее все еще это гложет. - Ты так и не пришел.

- Было тяжело свыкнуться с мыслью, что тебе не так уж и нужны были наши отношения.

Блетчли думает, что это выглядит нелепо - то, какой разговор они ведут, когда лежат вместе в ванне.

- Поэтому я ушла. Поэтому и потому что боюсь, что что-то такое повторится вновь.

Фрида не спорит, что их отношения были абсурдны. Что она никак не могла предположить до того момента, как он оказался у нее в квартире, что подобное вообще возможно. Потому что они несомненно были настолько разные, насколько это вообще возможно, и эта разница не играла им на руку, а они лишь выводили друг друга из себя, не умея находить общий язык. Их разница в возрасте не была ключевой, но тоже играла важную роль, повиснув в воздухе стереотипом, на который они оба не обращали внимания, но который несомненно имел место быть. Впрочем, он мерк в сравнении с тем, что они совершенно точно на первый взгляд попросту не подходили друг другу.

Вместе с тем, Фрида знала совершенно точно, что ей было плевать на возраст и их различия, потому что они неплохо находили общий язык, когда хотели этого, и потому что им было хорошо вместе. Она хотела думать, что ему хорошо с ней тоже, но осталась в замешательстве после того, как он так и не объявился больше ни разу за эти три года. Ей не хочется это признавать, потому что ей кажется, что она неплохо справляется, но она чертовски нуждается в нем все это время.

Она качает головой, ловя себя на мысли, что они действительно по разному смотрят на эту ситуацию.

- Ты мог объяснить мне, почему ты это сделал, и что думаешь об этом сейчас, - ирландка не знает, как объяснить, что ей достаточно было бы поговорить с ним наедине и увидеть, что он раскаивается. - А не оставлять меня с этой мыслью одной и в растерянности.

- Какой реакции ты ждал от меня? Я попросила тебя не приходить, потому что была в ужасе, и мне нужно было время, чтобы смириться с этой мыслью, а вовсе не потому, что не хотела тебя видеть.

Потому что кто вообще может принять такое быстро и безболезненно настолько, чтобы отреагировать спокойно.

- Наверное, в тот момент действительно не хотела, но только в тот. Ты не пришел, и я решила, что для тебя это не так уж и важно.

- Все было бы проще, расскажи ты мне об этом сам, Харт.

Фрида осознает, что их разговор не имеет особого смысла, потому что единственное, что им обоим остается - принять как данность, что они потеряли эти три года. Потому что она понимает его, понимает, почему он не пришел и чего боялся, и не может его за это осуждать, потому что ему и так нелегко жить с этим грузом, чтобы он еще желал оправдываться перед ней. Они были знакомы к тому моменту недостаточно долго, чтобы он был уверен в том, что она его поймет и примет то, что он сделал. Она знает точно, что поняла бы, приди он к ней с этим тогда.

- Когда ты говорил о компании, я не могла представить, что именно ты имеешь в виду, - она качается головой, полагая, что одно дело говорить о каком-нибудь шантаже, к примеру, и совершенно другое - об убийстве брата. - Мне до сих пор тяжело в это поверить. В то, что ты сделал это.

Ведьма поясняет, потому что видит, что Бальтазар раскаивается, и не хочет, чтобы он думал, что она в это не верит. У нее просто не укладывается даже за эти три года в голове, как вообще можно пойти на подобное, и что должно послужить толчком. Ей кажется, что в этом мире нет ничего настолько ценного, что она могла бы поставить выше брата.

Она не пытается отстраниться, когда он обнимает ее крепче, и все еще хочет этого - его близости, несмотря на мрачную тему разговора. Ирландка слушает его не с жалостью, но с сочувствием, вздыхая глубже и не представляя, как с этим действительно можно жить, и сейчас понимает отчетливо, почему он не пришел к ней.

Фрида ловит его взгляд, когда он говорит, что возможно рассказал бы сам, и что не представлял, что их отношения могут быть серьезными. Она не хочет задавать этот вопрос, но отчего-то идет на поводу у своих эмоций в этот момент, когда отстраняется не сильно.

- А сейчас это серьезно?

Блетчли следом цепляется за бортик ванной за его головой, помогая себе подтянуться чуть выше, и находит его губы своими, целуя несколько настойчивее, чем прежде. Ее сводит немного с ума его близость и аромат масел и, в особенности, все, что пришлось пережить за эти два дня, а до этого три года без него. Ведьма не знает, почему так привязывается к нему за то время, которое они проводят вместе, но чувствует, насколько сильно ей его не хватало.

Она тянется к его уху, зубами прихватывая несильно мочку, и целует следом куда-то рядом, выдыхая рвано:

- Ты был мне нужен все это время, - она не обвиняет, но хочет, чтобы он это знал.