Фрида потратила добрую половину утра на то, чтобы разбудить Регулуса и Барти к завтраку. Привилегия проходить в спальню парней была прекрасна еще тем, что они подобного маневра совершить в отношении нее не могли, а значит вариант, что они когда-нибудь придут в спальню девушек, чтобы отомстить ей подобными же методами, был исключен.  Поэтому она не стесняясь пыталась спихнуть их с кроватей, но добилась лишь заинтересованно-насмешливого взгляда со стороны новенького со странным именем, который, в общем-то, кажется не имел ничего против того, что его разбудили за компанию. Облив напоследок обоих балбесов холодной водой, ирландка удалилась из комнаты, хлопнув громко дверью под витиеватую ругань. В подземельях Слизерина утро началось как обычно.

Она успела забежать в Большой Зал, скептически оглядев совершенно пустой слизеринский стол, не считая парочки хмурых и сонных представителей факультета, на котором завтрак начинался в обед. Аристократические замашки слизеринцев давали о себе знать особенно сильно в начале года, когда студенты еще не отвыкли от возможности просыпаться когда вздумается и вести преимущественно ночной образ жизни.

Фрида никогда не была жаворонком, но как единственная девушка на небольшую, но исключительно мужскую компанию, чувствовала свою ответственность за то, чтобы все успели перехватить хоть что-то до пар, потому как терпеть до обеда было, по ее мнению, невыносимой и крайне неполезной мукой. Знал бы старик Дамблдор, кому Регулус обязан своей идеальной дисциплиной,  то, непременно, назначил бы старостой ее, а не его.

Так вот, оказавшись в святая святых – Большом Зале, - девушка приметила в вазе с фруктами два больших зеленых яблока и одно красное, и проворно вытащила их оттуда, пока не нашлось других желающих. Впрочем, их особо и не было. Розье, как самый бодрый, что-то активно конспектировал, Кристоф больше был увлечен тостами, чем фруктами, а Алекс, лениво потягиваясь, только шел к столу.

Блетчли, откусив внушительный кусок, с пару мгновений поразглядывала оставшиеся яблоки, предназначавшиеся Блэку и Краучу (патриотично зеленый – Блэку, красный – непривередливому Барти), а после взмахнула палочкой, уменьшая их до приемлемых размеров, когда они могут поместиться в карман пиджака. В мантии ирландка не ходила принципиально.

Она услышала какой-то шум, когда подходила к выходу из Большого Зала. Обычно в такую рань в коридорах было достаточно тихо, поэтому из-за дверей она высунулась с явным интересом. Ей потребовалось немного времени, чтобы по перебранке одного из слизеринцев и хаффлпаффца сообразить, что произошло. Судя по всему, бедных барсучков опять задирали, и один из них не выдержал и решил дать отпор. Впрочем, что не удивительно, барсучок он был не настоящий.

Ну почти. Фрида не очень поняла, чем руководствовалась Шляпа, раскидывая дурмстрангцев по факультетам, но смешным было то, что гриффиндорцев среди них оказалось не слишком много. Что априори означало, что по большей части у студентов Дурмстранга есть мозги. Не у всех, но в семье не без гриффа. Однако распределение на Хаффлпафф для нее стало открытием. Признаться, на милых барсучков они похожи не были.

Она слушала, прислонившись плечом к одной из стенок, не забывая грызть яблоко, пока не решила, что новенький позволял себе слишком много для того, кто здесь без году неделя. Со своим уставом, как говорится, в чужой монастырь лучше было не лезть.

- Эй, барсучок, - Фрида подошла ближе, с интересом разглядывая паренька. Кажется, он был на курс старше, но она не могла сказать точнее – общих пар у них еще не было, да и просто пересекаться не приходилось, так что, в общем-то, она и имени его не знала. – Дружелюбнее надо быть – цвет галстука обязывает.

Она куснула яблоко еще раз, прежде чем насмешливо усмехнуться:

- Ты же шел завтракать? Вот и иди, не задерживайся.
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида разглядывает зарвавшегося мальчишку с пренебрежительным интересом, увлеченная все же больше яблоком, чем им. На самом деле, ее в принципе мало интересуют представители другого факультета, если только они не носят красно-желтое клеймо, намекающее на их интеллектуальные способности. К ним у нее особенно трепетное отношение, не позволяющее пройти мимо молча. Остальные же не вызывают у нее подобных высоких чувств: рейвы – прохладное уважение, барсучки… С барсучками все проще, и они больше походят на маленьких милых зверушек, задирать которых или нет – личное дело каждого. Сама она относится к ним с редким умилением и снисхождением, и не имеет привычки обижать слабых. По крайней мере, настолько слабых.

Она слушает его тираду с легкой улыбкой и считает, что ему многое предстоит зарубить на своем носу, если хочет спокойно доучиться до конца года. Потому что сегодня ему повезло нарваться на нее, и она ведет себя достаточно вежливо, а завтра, предположим, он нарвется на кого-то менее дружелюбного.

- А разве барсучкам не положено сидеть в своих норках тихо-тихо и только шуршать натащенной едой? – она считает забавным, что их факультет расположен прямо рядом с кухней, хотя и признает это стратегически правильным местом. Впрочем, вид на подводный мир Черного озера она не готова променять ни на какую кухню. – В моем серпентарии, как ты выразился, демократия, я не могу им запретить общаться даже с хаффами. 

Она делает акцент на последнем слове и смотрит невинно, но не скрывая легкого презрения. Вообще-то, она не считает, что кто-то кому-то должен что-то запрещать, но в то же время полагает, что задирать тех, кто не в состоянии ответить – ниже их слизеринского достоинства. Впрочем, у них действительно демократия, поэтому она никого не судит за подобные развлечения.

- Не-а, не должен.

Фрида тянет лениво, понабравшись подобного тона от Регулуса, и кусает яблоко вновь. Вообще-то, она искренне считает, что никто никому ничего не должен, по крайней мере не по прихоти непонятного паренька из соседней школы. К слову, она не имеет ничего против, если слизеринец сам захочет извиниться, и считает это правильным, но абсолютно уверена, что никто не может заставлять его это делать.

- Если она не в состоянии постоять за себя сама – это ее проблемы, а не его. И уж точно не твои, герой.

Она возвращается к яблоку вновь как раз в тот момент, когда он советует сначала прожевать. Кусает невозмутимо и смотрит насмешливо. Она не знает, чему их учили в Дурмстранге, но если он жаждет потягаться в хамстве с гриффами, то ему стоит стараться лучше. У нее за плечами целых пять лет общения с самым невоспитанным факультетом.

- Отличная попытка нахамить, барсучок, но не засчитано. Я неплохо справляюсь с этим одновременно.

Фрида бросает взгляд на часы и чуть досадливо морщится. Вообще-то, она уже должна разбудить Блэка и Крауча и отдать им их яблоки, иначе они все рискуют опоздать на пару. Не то чтобы ее заботит это слишком сильно, но Макгонагалл и так не пребывает в восторге от их троицы, чтобы опаздывать к ней на урок.

- Итак, как насчет добровольно дезертировать с поля боя и больше не лезть не в свое дело? 
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида старается не подавать виду, но все равно не может сдержаться от того, чтобы не смотреть тяжелым, мрачным взглядом на белокурые локоны мисс совершенство и по совместительству самой пустоголовой барышни всего Хогвартса. Впрочем, по ее скромному мнению, за этот титул могла побороться и вся остальная женская половина замка, не считая слизеринцев, конечно, и некоторых представителей Рейвенкло. Не всех – все же синий факультет вовсе не был гарантом того, что его студент отличается завидным умом и сообразительностью.

Она не любит Гриффиндор, как и завещали традиции, но отныне не любит сильнее, потому что у нее к нему личные счеты. А точнее к ней – девушке, с которой Бальтазар сегодня выходил из Сладкого Королевства, напрочь забыв о ней и паре килограмм апельсинов, брошенных в него. И даже некоторых, попавших в цель.

Ведьма отмахивается от Крауча, пытающегося пощупать ее лоб, когда она не притрагивается к еде, и размышляет над планом мести. Ей, конечно, а не ему. Потому что к нему, после такого предательства она не собирается подходить вовсе, а вот позлить львят – дело чести. Особенно, когда уязвленное самолюбие так и требует расправы. Впрочем, она обещает себе подумать над наказанием для него, когда резко встает из-за стола, подхватывая свой кубок, прежде убедившись, что он полон.

Фрида знает, что за подобное поведение ее не погладят по головке, потому что на ужине сейчас все преподаватели, включая деканов и ее отца. Она логично рассуждает, что у нее есть веская причина, и что, в общем-то, имеет право в виде исключения, когда проходит мимо преподавательского стола, держа аккуратно на весу кубок, боясь расплескать.

Она невинно улыбается отцу и коротко машет, направляясь с самым уверенным видом к гриффиндорскому столу, и чувствует спиной подозрительные взгляды. В конце концов, добровольно и так открыто на чужую территорию предпочитали не посягать.

Она останавливается рядом с девушкой, поглядывая отчасти сочувствующе на ее белую рубашку, и мило улыбается:

- Не возражаете?

Блетчли тянется через нее к столу за печеньем, параллельно объясняя, что на их столе оно к несчастью закончилось, и держит кубок ровнехонько над головой гриффиндорки. Она переворачивает его движением совершенно не похожим на случайное или неловкое и дожидается, когда все содержимое окажется на чужой голове. Ее не заботит, что капли попадают и на ее одежду, и она только всплескивает руками, в притворном ужасе, обдавая остатками вишневого сока сидящих рядом.

- Упс. Как неловко вышло.

Фрида вспоминает о том, что инстинкт самосохранения – это отличная, а главная незаменимая в жизни вещь, когда поспешно отходит от стола под девчачьи визги, полагая, что сейчас разумнее будет держаться у своего стола, а не размахивать красной тряпкой разъяренному быку.

- Спасибо за печенье, - девушка салютует пустым кубком, и старается сохранять достоинство и не улыбаться слишком уж шкоднически, когда возвращается за свой стол, но больше не рискует идти под носом у преподавателей.

Она задирает нос чуть выше, когда проходит мимо стола барсучков, и не смотрит на Бальтазара, полагая, что тому будет слишком много чести.
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида устраивается за своим столом с мыслью, что своей выходкой непременно развяжет очередную войну в масштабах замка, как только пустоголовые гриффиндорцы сообразят, что произошло и решат попытаться поставить на место слизеринцев. Она считает, что вообще-то, львята должны сказать им спасибо за ту школу жизни, которую проходят благодаря им в Хогвартсе, но не тешит себя иллюзиями касательно их воспитания.

Ведьма не испытывает мук совести, когда вместе с чувством морального удовлетворения подмечает, что проголодалась, а стащенной печеньки оказалось недостаточно. Она тянет к себе салат и старается игнорировать любопытные взгляды однокурсников. Вообще-то, несмотря на репутацию, слизеринцы не были склонны к тем варварским методам, к которым прибегла она, а потому становилось очевидно, что у нее на то должен был быть веский повод. Делиться которым она ни с кем не собиралась, даже с Краучем и пропавшим где-то Регулусом.

Ее репутация оказывается под угрозой внезапно, когда за ее плечом оказывается виновник всего поизошедшего. Она считает, что это не его дело и чувствует раздражение от того, что он подходит к ней, а не к своей пассии.

- Нет, а должна? 

Фрида ведет плечом и чуть отодвигается в сторону, сдвигая Барти, чтобы иметь возможность обернуться. Она ловит его взгляд насмешливым своим, когда подмечает сзади него, как гриффиндорка встает из-за стола.

- Как трогательно, что ты примчался на ее защиту. Отправишь меня в Больничное крыло снова или на этот раз ограничишься выговором?

Ее самолюбие все еще не может простить ему то, что она провела из-за него несколько дней под наблюдением мадам Помфри, как и то, что он объективно сильнее нее. Или же, как минимум, у него больше знаний в боевой магии.

Она партизански молчит о приближающейся угрозе, когда впрочем не уверена, летит ли гриффиндорка на всех порах к ней или к нему. Все встает на свои места, когда она отвешивает пощечину Бальтазару, обернувшемуся так вовремя.

Она не скрывает восторга от происходящего, когда хихикает, разглядывая его покрасневшую щеку.

- О, кажется, я спасла тебя от общества пустоголовой блондинки. Хотя вы гармонично смотрелись вместе.

Блетчли добавляет последнее мстительно, продолжая свои выводы о нем, звучащие в форме банального постулата "сила есть - ума не надо". На самом деле, она не считает его тупым, но ему об этом знать совершенно не обязательно. 

- В качестве благодарности можешь отойти и перестать портить мне аппетит. [AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида считает, что ему стоит отойти, потому что она вполне способна провернуть тот же самый трюк дважды без всякого зазрения совести. Учитывая, что ей и так грозит выговор и снятые очки, если их еще не сняли, она может развлекаться в ближайшие десять минут как ей угодно. Одним вылитым кубком больше, одним меньше, подумаешь. Пожалуй, она даже готова пожертвовать еще некоторым количество баллов, если это поможет избавиться от общества шведа.

На самом деле, ее раздражает собственная реакция на него, потому что она не желает признавать, откуда растут ноги у ее обиды и уязвленного самолюбия. И что ее действительно волнует, с кем этот выскочка из Дурмстранга решил пойти на свидание.

Она сдерживается с трудом, чтобы действительно не вылить на него сок, когда он выдвигает свое предположение, но быстро берет себя в руки, скривившись:

- К чему, Харт? – девушка не пытается скрыть определенной доли снобизма, когда дело касается красно-желтого факультета, и вообще искренне считает, что ревновать к гриффиндорке – ниже ее достоинства. – Мне не нравились красные галстуки еще задолго до твоего появления тут.

Фрида отворачивается, считая разговор исчерпанным, но чувствует раздражение от того, что он не уходит. Она пытается выглядеть невозмутимо, когда ловит заинтересованный взгляд Бьорна, сидящего напротив, и чуть задирает нос, переключая внимание на содержимое стола. Салат, успевший перекочевать к ней в тарелку, уже не вызывает прежнего энтузиазма, и она хочет что-то сладкое, но не испытывает желания за ним тянуться.

Ведьма отправляет в рот перец из принципа, когда он желает ей приятного аппетита, и ловит себя на дурацкой мысли, что во время всех разговоров с ним что-то жует. По всей видимости, чтобы легче было бороться с желанием его убить.

Она отставляет вилку, раздраженно звеня о край тарелки, и оборачивается вновь, не особо следя за тем, что говорит.

- Вы так мило ворковали в Сладком Королевстве, что я логично предположила, что вы встречаетесь.

Ирландка снисходит до объяснения, но тут же жалеет об этом, потому что, по ее мнению, говорит лишнее. Впрочем, она к счастью не имеет привычки теряться, и смотрит насмешливо, когда продолжает.

- У Сабрины просто поразительное отсутствие мозгов, как, впрочем, у практически всех девушек Хогвартса, но судя по пощечине, она пришла к тем же логическим выводам, что и я.

Она подцепляет маслину и отвлекается от шведа, замолкая на пару минут, пока жует.

- Полагаю, она побежала искать утешение. Туалет Плаксы Миртл прямо коридору.
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида проклинает свою болтливость и неумение держать язык за зубами в порыве злости, потому что по сути ей нужно было просто продолжить игнорировать его, и когда-нибудь ему бы надоело стоять у нее над душой. Она считает, что он плохо на нее влияет, потому что обычно она не ведется на подобные провокации, но в этот раз почему-то опускается до уровня вспыльчивой глупой гриффиндорки.

- Я слежу за новыми поставками шоколада, Харт. Они интересуют меня больше, извини.

Она не делает пока попыток встать, хотя откровенно говоря, ей не особо нравится смотреть на него снизу вверх. Плюс ко всему она старается не думать, насколько заинтересованно за ними сейчас следят слизеринцы, не привыкшие к перепалкам с хомячками с Хаффлпаффа, как и не привыкшие к тому, что те вообще ошивались бы у их стола. Все-таки в Хогвартсе было достаточно яркое классовое деление на Слизерин и прочий сброд. Слизерин, как и полагалось элите, держался обособленно, не жалуя попыток сблизиться.

- К счастью, природа не обделила меня внимательностью, поэтому да, я заметила в небольшом и достаточно тесном помещении чурбана, из-за которого провела несколько дней в Больничном крыле. Это было несложно.

Она чувствует, что ее терпение подходит к концу, когда замечает, что чуть повышает голос. Ей это не нравится, и она вообще-то не горит желанием пытаться взять здесь реванш за прошлое поражение, но подозревает, что их разговоры априори не могут закончиться ничем мирным. Она все еще не сожалеет о своей выходке с соком, но раздраженно думает, что возможно ошиблась с тем, на кого именно его нужно вылить.

- Ты передергиваешь, Харт. Мое решение разнообразить ее унылый вид не имеет никакого отношения к тебе и вашему свиданию. Судя по всему первому и последнему?

Фрида внезапно улыбается и весело фырчит, проявляя полное отсутствие такта к чужому возможно разбитому сердцу, особенно, учитывая, что сама этому поспособствовала. К счастью, у нее нет проблем с совестью.

Она вскидывает брови, когда слышит уже его логические выводы, и не знает плакать или смеяться. Для начала она гонит от себя предательские мысли, что он вполне в ее вкусе.

- Твоя логика хромает на обе ноги.

Ведьма решает, что он все же заслуживает того, чтобы получить ответ, и смотрит на него насмешливо:

- Я не вхожу в число выдающихся идиоток этой школы, да и в число просто идиоток тоже. Так что со свиданиями облом, барсучок.

Она молчит с пару мгновений, но после разворачивается целиком, усмехаясь:

- А это было приглашение на свидание или мне показалось?
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Она считает, что он придирается к словам, и что это его не красит. Ладно, на самом деле, ее это просто раздражает, потому что он идет наперекор стереотипам о запуганности и робости хомячков его факультета, заставляя ее ввязываться в перепалку, которую ни с одним другим хаффлпаффцем не сочла бы даже мало-мальски интересной.

- Да, Харт, я считала, - лениво подтверждает девушка, не скрывая сарказма, но не находя иного выхода закончить этот разговор, кроме как прекратить пререкаться по достаточно странному поводу. Она вообще не очень понимает, почему они действительно обсуждают его личную жизнь, свидания и отношения с невнятной гриффиндоркой, и почему она просто не может его послать. – А теперь я тороплюсь поужинать, потому что через полчаса у меня заседание твоего фанклуба, и я просто обязана растрепать, что тебя бросила девушка.

- Полагаю, что в твоих мечтах все выглядит именно так? Можешь тешить себя иллюзиями, я не против.

На самом деле, Фрида чувствует слишком хорошо, что своими выпадами не дает ему вернуться обратно за свой стол, потому что они, как бы абсурдно это не звучало, в чем-то вполне схожи. Например, в желании оставить последнее слово за собой, особенно, когда это вполне мирный словесный спор и дурацкое соревнование «кто кого», когда оба уверены в своем превосходстве. Она самонадеянно считает, что даже если он и сильнее ее, то язык подвешен лучше у нее. В конце концов, у нее были годы неоценимой практики.

Она морщится, когда он называет ее в очередной раз доморощенной принцессой. Вообще-то, его признание ее титула ей вполне импонирует, но наотрез не нравится прилагаемый к нему эпитет. Особенно то, как произносит его он.

Блетчли тянет с ответом на его приглашение и чувствует затылком взгляды. Впрочем, она не сомневается, что на них сейчас смотрят не только слизеринцы, но и все те, до чьих ушей доходит их разговор. Она знает, что правильный ответ на его вопрос – «нет», потому что он один из барсучков, откуда бы ни приплыл, и к тому же хам.

Ведьма в конце концов встает из-за стола, когда смотрит с вызовом, озорно улыбаясь. Она считает, что он первый пожалеет о том, что вообще заикнулся о свидании.

- Завтра в семь у выхода из школы.

Она берет инициативу в свои руки, потому что, по ее мнению, он и так уже перешел все мыслимые и немыслимые границы в своей наглости.

- Не опаздывай, барсучок, иначе я пойду есть шоколад одна.
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида осознает в полной мере на что согласилась, только когда следующим вечером оказывается перед типично девчачьей проблемой «нечего надеть». Она хочет выглядеть хорошо, но не хочется наряжаться, чтобы ненароком не потешить его самолюбие, а то с ней станется подумать, что это ради него. Она убеждает себя в том, что согласилась пойти с ним на свидание, потому что отказаться – значило признать собственное поражение, а на подобное она пойти не могла.

Ведьма знает, что Регулус и Барти относятся к этому скептически, и не может их осуждать. Они тактично молчат, отвечая, что это ее дело, если ей не лень тратить целый вечер на зарвавшегося барсучка, и что вообще-то они могут предложить планы получше, если она решит его продинамить. Пару мгновений она действительно всерьез думает об этом, но все же решает, что это идет в разрез с ее понятиями о чести, которые у нее, вопреки общественному мнению, действительно есть.

Отчасти она сомневается в том, что придет он, потому что за прошедший день его сокурсники должны были постараться вправить ему мозги. Ирландка не сомневается, что у каждого обиженного хаффа есть целая стопка компромата на каждого слизеринца, задиравшего его когда-то. Ни она, ни Блэк, ни Крауч никогда не отличались ангельским характером.

Фрида устраивается на ступеньках лестницы с пилочкой в руках, убедившись, что за стеной ее не видно, зато ей прекрасно виден выход. Они приходят практически одновременно, но она пользуется правом леди опоздать, пока подравнивает и так ровные ногти, никуда, в общем-то, не торопясь. Ей интересно, как долго он выдержит, но она не хочет доводить до момента, когда он плюнет и уйдет вовсе.

Слизеринка спохватывается, когда ее опоздание действительно начинает выходить за все возможные рамки приличия, и встает со ступенек, отряхивая пальто. На самом деле ее удивляет, что он стоит в холле в одной рубашке, потому что осень уже давно перестала быть ласковой.

- Приходить вовремя для девушки такой же моветон, как для парня опаздывать, - она отвечает невозмутимо на выпад о ее манерах и продолжает озорно, - кавалер должен ждать и изнывать от нетерпения и желания поскорее увидеть девушку.

Она замолкает на пару мгновений, прежде чем насмешливо поинтересоваться:

- Ты изнывал?

Блетчли хочет наконец поинтересоваться, где он забыл пальто или мантию на худой конец, но он не дает ей этого сделать, с ходу обозначая, что собирается нарушить ее планы. Вообще-то, она действительно хочет в Сладкое Королевство, но не сопротивляется, когда он тянет ее за собой, услышав обещание мороженого. И даже шоколадного.

Она хихикает, когда он щекочет грушу, и проходит вслед за ним. В отличие от многих студентов, считающих, что еда берется с потолка, она знает о существовании кухни и домовиков на ней благодаря отцу, но, кажется, никогда раньше не заходит сюда, не испытывая в этом надобности. Ведьма озирается с интересом, замечая бегущих к ним эльфов.

- Я хочу шоколадное, - ирландка предоставляет Бальтазару право командовать, когда подтверждает свои вкусовые предпочтения, но после секундного раздумья добавляет, - и вишневое.

Она разглядывает остальных домовиков, остающихся заниматься своими делами, и не может сдержать удивления от того, как их на самом деле много.

- И почему я не удивлена, что барсучок знает, как попасть на кухню.

Ведьма фырчит вполне дружелюбно и считает, что Хаффлпафф – это все-таки в каком-то смысле диагноз.
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида старается задумываться над тем, что происходит, не очень сильно, потому что картина вырисовывается на редкость странная. Будто бы она, слизеринка до мозга костей, встречается с ним – барсучком из суровой северной школы, про которую ходит множество дурацких слухов. Она считает это абсурдным, потому что хаффлпаффцев можно дразнить, задирать, можно умиляться с их неуклюжести, но не ходить с ними на свидания.

Она раздумывает об этом, когда выбирает, что надеть на уже третье по счету свидание, и не понимает, что с ней вообще происходит, если ее вполне устраивает статус девушки барсучка. Она знает, что половина ее факультета относится к происходящему скептически, по всей видимости полагая, что это такая новая забава. Ее мало волнует их мнение, а Регулуса и Барти вполне устраивает получать подзатыльники за не слишком лестные комментарии касательно ее личной жизни. Впрочем, обижаться на них у нее не получается.

Ее веселит собственная реакция на его действия, когда он берет ее за руку, и она чувствует как начинает невольно улыбаться. Она не испытывает смущения, что они идут так по коридору, где их могут в любой момент увидеть, и в целом не испытывает ни капли дискомфорта. Только немного смущение.

Фрида улыбается ему тепло, прежде чем он выпускает ее руку, когда они доходят до места, где собираются разойтись. Он признается ей еще в середине прогулки, что собирается провести вечер с братьями и о том, что это отныне их традиция, и она не имеет ничего против, хотя и не скрывает, что была бы не против прогуляться еще. Но у них впереди еще целых два выходных, и она собирается утащить его из замка в Хогсмид на целый день.

Она замечает взгляд, который он бросает на ее губы, и чувствует, как у нее отчасти перехватывает дыхание. Ей совершенно глупо и девчачьи хочется этого еще с их прошлого свидания – чтобы он поцеловал ее, и признаться честно, она остается в легкой растерянности от того, что он не делает этого в прошлый раз. Она чувствует дурацкое волнение, смешанное с предвкушением.

Блетчли смаргивает растерянно, когда Бальтазар засовывает руки в карманы и прощается, улыбаясь, и не может сдержать иррациональную обиду. Она совершенно серьезно не понимает, что с ним не так, когда, она знает точно, ни Регулус, ни Крауч, не стали бы тянуть так долго с поцелуями. Хотя бы в щеку приличия ради!

- Посмотрим, - она из вредности поводит плечом и разворачивается на каблуках резко, делая пару шагов в сторону, не заботясь о том, что возможно оставляет его в растерянности. Она чувствует раздражение и хочет капризно топнуть ножкой, потому что Бальтазар ставит ее в тупик своим поведением. Она позволяет себе думать, что они неплохо проводят время вместе, но она считает, что пока их отношения болтаются где-то на уровне знакомых. Потому что даже с друзьями у нее больше тактильных контактов, чем с вроде бы парнем.

Фрида останавливается через пару шагов и оборачивается, бросая на него страдальческий взгляд.

- Мерлин, Харт! – она чуть повышает голос, но слабо отдает себе в этом отчет. – Да поцелуй же ты меня наконец!
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида не понимает, как докатилась до подобного, что сама просит поцеловать ее, когда не питает иллюзий и прекрасно знает, что в достаточной степени привлекательна, чтобы о возможности это сделать просили ее. На самом деле, это отчасти даже не просьба, а требование, потому что если он не сделает этого и сейчас, то завтра может отправляться на все четыре стороны в гордом одиночестве. Она не знает, почему ее так раздражает то, что он так тянет.

Она не задумывается тоже о том, что в шаговой доступности находятся еще два Харта, заинтересованно наблюдающие за ними, и что ее обращение звучит своеобразно. Ее не особо волнуют сейчас их шуточки, но она со всей искренностью надеется, что у них хватит такта молчать.

У нее немножко перехватывает дыхание вновь, когда он делает шаг, сокращая дистанцию, и она на мгновение теряется, позабыв о всем своем недовольстве, когда у нее самой будто бы вспыхивают щеки. Она знает, что нарвалась сама, но не может перебороть волнение, когда он оказывается совсем близко. Откровенно говоря, шуточки Блэка о том, что ей стоит научиться целоваться, сейчас не кажутся такими уж дурацкими.

Она закрывает глаза рефлекторно, как во всех трепетно любимых ею сказках, когда чувствует его губы на своих, и следующие несколько мгновений не думает больше ни о чем. Она открывает осторожно сначала один глаз, потом второй, когда он отстраняется, и улыбается чуть смущенно, но в целом озорно, без единого намека на прежнее недовольство.

Фрида чувствует его неуверенность во время поцелуя лишь мельком и не придает ей особого значения, поэтому смотрит несколько недоверчиво и не скрывая удивления, когда он признается, что это был его первый поцелуй. Ей кажется, что она слышит сдавленный смех его братьев, и из-за них тоже не может сдержать улыбки и тихого, коротко смешка.

Она не хочет ставить его в неловкой положение, но признаться не ожидает, что ситуация будет такой… до нелепости милой.

- То есть ты не поцеловал меня раньше, потому что стеснялся?

Ведьма проявляет чудеса сообразительности и полного отсутствия такта, когда задает все же вопрос, который интересует ее сейчас больше всего.

Она касается его руки, переплетая пальцы, и смотрит вполне довольно:

- Никогда бы не подумала.

Фрида тянет его к себе вновь, считая, что отныне имеет на это полное право, будучи его девушкой на вполне законных основаниях, и целует коротко в губы вновь.

- Я тоже никогда раньше ни с кем не целовалась.

Ей не доставляет дискомфорта собственное признание, и она косится в сторону его братьев, не стесняющихся посмеиваться, а после, не сдержавшись, шутливо закатывает глаза:

- Твои братья вообще знают, что такое тактичность?
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида предпочитает не задумываться об этом всерьез, но, признаться, чувствует себя достаточно неловко, когда приезжает в Мальмё в качестве девушки Бальтазара. Она не может определиться до конца, как к этому относится, не имея в целом ничего против, но ее смущает некоторая официальность их отношений, когда отныне все воспринимают их как пару. На самом деле, ей доставляет эта мысль удовольствие после того, как удается наконец расслабиться.

Она также чувствует себя немножко глупо, когда совершенно искренне волнуется о том, что может не понравиться его родителям. Вообще-то, подобное интересует ее редко, и она относится со свойственным ей пренебрежением к тому, что не нравится матери Регулуса и отцу Барти за то, что никогда не стесняется высказать свое мнение. Особенно, когда ее не просят этого делать. Она не пытается вести себя как-то иначе и быть милее, чем она есть, но надеется, что с родителями Баля все же удастся найти общий язык.

Ведьма испытывает определенную долю вины за то, что уезжает на Рождество, потому что этот праздник для нее всегда был семейным, и она знает, что друзьям и брату не сильно нравится эта идея. Она знает, что нарушает их традицию, потому что с самого детства они проводят этот праздник вместе, пользуясь тем, что на Рождество непременно устраиваются различные приемы, но при этом не скрывает того, что действительно хочет поехать к Бальтазару.

Ей кажется, что все проходит неплохо, и она достаточно быстро осваивается в новом для нее месте, но испытывает благодарность, когда он не выпускает ее руки на протяжении всего вечера. Она замечает чужие взгляды и уже привычные дружелюбные насмешки его братьев, но все же неприлично светится, когда слышит, как их называют красивой парой.

Фрида пользуется моментом, когда они, наконец, остаются наедине, когда он провожает ее до комнаты и целует на прощание. Вообще-то, она не имеет ничего против того, чтобы провести с ним еще немножко времени, но помнит о том, что на часах уже глубоко за полночь.

Ей становится некомфортно, как только она остается одна, но девушка пытается не обращать на это внимания. Занимает себя мыслями о том, что ей нравится, как обставлена ее комната, пока переодевается, и что все прошло сегодня куда лучше, чем она ожидала. Она позволяет себе думать, что в целом понравилась его родителям, и что вела себя на редкость хорошо.

Блетчли забирается под одеяло и честно пытается заснуть. Она ворочается, пытаясь устроиться удобнее, но так и не может расслабиться. Ей кажется ее комната слишком большой, хотя в целом ее собственная комната в Блетчли-холле вряд уступает по размерам, а само поместье слишком чужим.

Она выбирается из кровати, а после выскальзывает на носочках из комнаты, стараясь ступать бесшумно, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Она знает насколько домовики бывают любопытны и насколько преданными хозяйке дома могут быть, чтобы помчаться тут же докладывать ей о происходящем. Ведьма не стучится в дверь, открывая ее без спроса и оказываясь в комнате Бальтазара.

Фрида чуть щурится от внезапного света и смотрит на него в целом виновато, когда считает собственное поведение глупостью.

- Нет, - она отзывается почти сразу, мотая головой и заверяя, что все в порядке, пока после секундного раздумья все же не признается, - то есть да.

Она подходит чуть ближе, останавливаясь напротив его кровати, и пытается подобрать слова, чтобы объяснить свою проблему.

- Слушай, я знаю, что это звучит глупо, - девушка начинает издалека, пожалуй все больше осознавая, как выглядит со стороны, потому что произнесенное вслух это кажется еще более нелепым, чем есть на самом деле, - но я не люблю спать в незнакомом месте.

- Тут все по-другому и мне немного не по себе от этого.

Она чуть выдыхает после того, как говорит это, и не отводит взгляд, следя за его реакцией.

- Можно я сегодня останусь у тебя?
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида не задумывается о воспитании и традициях, но не потому что собирается их нарушить, а потому, что не видит, на самом деле, ничего плохого в том, что делает. У нее нет в голове ни единой непристойной мысли, которая могла бы действительно бросить тень на ее репутацию, и она знает, что легко может объяснить свое поведение. Правда она не учитывает того, что не все вокруг относятся к ее видению мира с тем же пониманием, с которым относится отец, но сейчас ее волнует только то, чтобы ее понял Бальтазар.

Она улыбается смелее и выдыхает облегченно, когда он оказывается не против. Откровенно говоря, она не видит ни единого повода для отказа, но все же уважает чужое личное пространство. Мало ли, может быть ему некомфортно спать с кем-то, или он не делится ночью одеялом. На самом деле, она действительно ужасно ему благодарна за то, что он соглашается, потому что иначе она рискует появиться к завтраку в худшем из своих настроений и с не самыми привлекательными синяками под глазами.

Ведьма устраивается на свободной половине кровати и выглядит в целом совершенно неприлично довольной, когда он укрывает ее одеялом. Она считает, что со стороны они оба выглядят по-идиотски, хотя она – в большей степени, но очень надеется, что об этом инциденте не узнают ни его братья, ни Алекс. Она считает, что количество насмешек, которые они отпустят, побьет все мыслимые и немыслимые рекорды.

Фрида всерьез задумывается над его вопросом, пока оценивает чинную дистанцию между ними. Вообще-то, она не имеет ничего против того, чтобы придвинуться ближе, да и в целом, раз уж оказалась здесь, рассчитывала пообнимать его, по всей видимости вместо медведя.

- Обычно я уезжаю раньше, чем привыкаю, - она отзывается честно, вспоминая многочисленные командировки отца, в которые ей удавалось упросить его взять ее с собой. На самом деле, обычно все проходит не так плохо, потому что гостиничные номера смущают ее меньше, чем чужое, незнакомое поместье. – Спасибо.

Девушка благодарит его, улыбаясь тепло, и думает, что в целом ему должно быть немного неловко. Как и ей, потому что несмотря на всю непосредственность, она вполне трезво оценивает происходящее. Вот только все еще не вкладывает в свои слова ничего больше, чем говорит.

- Если отец не будет против, - она замолкает на мгновение, после чего широко улыбается, - но я думаю, что не будет.

Ведьма смотрит на него внимательнее, раздумывая некоторое время, но после все же придвигается к нему под бок, устраивая голову на его подушке. Она не хочет ни доставлять ему неудобств, ни смущать, поэтому не сводит взгляда, следя за реакцией.

- Ты мог бы приехать на Новый Год к нам.

На самом деле, она не знает как отнесутся к этому родители, потому что, конечно же, предлагает ему прежде, чем спрашивает на то разрешения, но в целом считает, что у них нет причин для отказа.

- Соглашайся, иначе упустишь шанс попробовать мои фирменные печенья. Будешь жалеть об этом до конца жизни.
[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]

Фрида выглядит ужасно довольной, когда он кладет руку ей на талию, обнимая. На самом деле, она тоже осознает своеобразность ситуации, но действительно не задумывается о том, что они могут переспать. По крайней именно сейчас, тогда как о перспективе в будущем она предпочитает не задумываться вовсе. Она не хочет загадывать ничего наперед, потому что до сих пор не понимает, как так вышло, что глупая шутка переросла во что-то большее. Настолько, что она променяла Рождество с семьей и друзьями, на празднование с ним.

Девушка надеется, что ему придется по вкусу ее приглашение. Ей в целом не нравится необходимость уезжать, потому что ее отъезд будет обозначать, что они не увидятся еще больше недели, поэтому она считает неплохой идеей то, что он приедет на эту неделю к ним.

- Я даже и не надеялась, что они останутся дома, - ведьма весело фырчит, обнимая его в ответ и устраиваясь удобнее у него под боком. Она внезапно думает, что Блетчли-холл, по всей видимости, на время каникул будет превращен в полноценный детский сад, потому что к ним наверняка захотят заехать Регулус и Барти, а это получается уже целых семь детей в доме. Несмотря на это, она полагает, что ни отец, ни мать не станут особо возражать. - Мои родители привыкли: в нашем доме постоянно есть гости. В этот раз, получается, будет аж пятеро.

Фрида вспоминает внезапно о его отношениях с ее друзьями и братом и смотрит несколько виновато, когда продолжает:

- Скорее всего приедут Рег и Барти. Может вам наконец-то удастся подружиться?

Она предполагает это с надеждой, но, на самом деле, не питает иллюзий относительно этого. Ни у кого из них до сих пор не укладывалось в голове то, что она встречается с тем самым заносчивым барсучком, которого в лучшем случае полагалось игнорировать. Она считает, что когда-нибудь этой классовой неприязни должен прийти конец, но не удивится, если потребуется еще очень много времени.

- Обещаю, что твоя порция будет самая большая, - она заверяет его со всей искренностью и добавляет после короткого раздумья, - и самая вкусная. В качестве моральной компенсации.

Ирландка тянет на себя одеяло выше и, не особо смущаясь, подбирается пальцами под его футболку, чувствуя подушечками пальцев тепло его кожи. Она щурится сонно и не удерживается от того, чтобы коротко зевнуть, ощущая как ее морит в сон, потому что рядом с ним тепло и уютно.

- Я не из пугливых, - девушка весело фырчит, но все же признает, что отец Бальтазара умеет произвести впечатление и заставить себя опасаться. Она знает, что они могут во многом не сойтись, в особенности учитывая ее более свободное воспитание и мировоззрение, но она честно старается, не желая портить отношения с его родственниками. - Правда, боюсь, что мое воспитание покажется ему не слишком правильным. Но я постараюсь, чтобы он не заметил этого в ближайшее время.

Блетчли не скрывает, что ей приятно, когда он говорит, что она неплохо играет, и полагает, что ей стоит видимо сказать спасибо матери за то, что заставляла ее заниматься.

- Всего лишь неплохо? - она не стесняется шутливо нарываться на комплимент и продолжает в тон, - тогда ты неплохо играешь на скрипке.

[AVA]http://savepic.su/6257343.jpg[/AVA]