Новенькие выделяются в толпе. Особенно такие, как она. Люди редко выглядят уместно в тюремной робе, и она не становится исключением.

Бальтазар не придает её присутствию большого значения. Он забирает свой поднос с едой и, как и она, воздерживается от компании. Обычно он сидит со Стивеном, но два дня назад тому, наконец, предлагают последний ужин. Досадно, потому что в этом заведении было непросто найти достойного оппонента для партии в шахматы.

Бальтазар находится в федеральной тюрьме уже два года и знает, что в этом месте благородство не в чести. Для того, чтобы разнимать потасовки, в здании находится охрана, а для того, чтобы лечить последствия поножовщины – больничное крыло. Следуй простому правилу, если хочешь жить, и не лезь в чужие дела. Особенно, если оппонент в несколько раз крупнее тебя. Оттого Бальтазар вздергивает брови в удивлении, когда новенькая – слишком хрупкая для необдуманных поступков – пытается призвать кого-то к порядку. Швед тратит мгновение, чтобы оценить ребят, к которым она обращается. Мужчина знает их и обычно не ищет с ними проблем, собираясь дожить до своего последнего ужина, на который у него намечаются грандиозные планы.

Бальтазар пользуется тем, что девчонка и он сидят за соседними столами, когда делает к ней шаг, переставляя свой поднос с едой на свободное, рядом с её, место. К этому моменту "громила", которого она окликает, успевает встать, выглядя не слишком дружелюбно. Швед чувствует, как начинает шевелиться охрана, но знает, что та может захотеть сначала насладиться "шоу". Это может быть ему на руку.

– Нервы, – бросает Бальтазар, кивая в сторону девчонки, – помню, Тревис, тебе в первые дни в этой дыре тоже мерещилась всякая дрянь.

Швед не смотрит в сторону новенькой, интересуясь ровно:

– Ей ведь показалось, верно?

Он присаживается следом за стол, рядом с девчонкой, давая понять, что он не собирается никуда уходить. Бальтазар намеренно игнорирует Тревиса, когда обращает внимание на новенькую.

– Лучше используй вилку по назначению, – советует Харт, немного понизив голос.

– Как тебя зовут?

Бальтазар знает таких, как она – таким, как она, не бывает места в тюрьмах. Правильная девочка, ищущая справедливости, наверняка оказавшаяся здесь по ошибке. Он не отрицает, что ему импонирует её храбрость, но в остальном, учитывая обстоятельства, её поведение начинает походить на чистую глупость.

Харт поднимает спокойный взгляд на Тревиса, когда тот трогает его стул, и сдерживается от того, чтобы поморщиться, когда металлические ножки чертят со скрежетом по бетонному полу.

Бальтазар не обращает внимания на твердый выпад девчонки и чувствует, что ничем хорошим эта стычка не закончится. Впрочем, "объяснять девчонке правила" он тоже не собирается давать Тревису возможность.

– Это дело как раз моё, – заверяет Харт, не вставая со стула. Ему не нужно преимущество в росте, и он не стесняется смотреть на Тревиса снизу вверх.

– К кому ты приползешь, если эта девчонка расцарапает тебе лицо, когда ты будешь "объяснять ей правила"? – интересуется Бальтазар, считая в целом вопрос риторическим.

– В лазарет с этим ты пойти не сможешь. Если только ты не хочешь оказаться на пару дней в карцере.

Они оба знают, что если мальчики "любят" мальчиков, то это охрана побольшинству спускает с рук. Особенно администрации экспериментальной тюрьмы не нравится, когда трогают девочек. Это, как считает Бальтазар, единственное, что сейчас может спасти его новую знакомую. По крайней мере, пока Тревис не найдет способ добраться до неё при меньшем количестве свидетелей.

– Оставь её в покое, Тревис. Считай, что этим ты расплатишься со мной за последнюю услугу, – предлагает Бальтазар.

Он подавляет вздох, стараясь держать себя в руках. Мужчина ловит себя на мысли, что, несмотря на два года, проведенные в федеральной тюрьме, он не привык до сих пор к подобным разборкам.

Единственное, что ему нужно было сейчас, это чтобы его новая "знакомая" молчала на благо их обоих. Не считая жажды справедливости, глупой девочкой она не казалась.

Бальтазар быстро понимает, что зря надеется на благоразумие новенькой, когда та бурно реагирует на пошлый выпад Тревиса. Он уверен, что если она продолжит скалить зубы, то вряд ли проживет в этом заведении дольше нескольких недель. Харт не знает, за что сидит девчонка, но отчего-то он уверен, что её срок вряд ли страшнее того, что сделал Тревис или за что обвиняют его самого. Пожалуй, это подобные мысли являются проявлением сексизма, однако в тюрьме было отнюдь не до образцового равноправия. Бальтазар ловит себя на мысли, которая его коробит, о том, что он начинает забывать, какого это – быть в нормальных, не обязательно романтических, отношениях с кем-либо. В тюрьме любая дружба была подобием брака по расчету.

Бальзатар считает, что это её выбор – получить воспитательный урок от Тревиса, и делает шаг в сторону, вставая со стула. Он внимательно следит за происходящим и, поймав взгляд одного охранника, кивает коротко, давая понять, что всё выходит из-под контроля. Как местный врач, он находится в неплохих отношениях с охраной. В отличие от остальных заключённых, Бальтазар практически не доставляет хлопот и не лезет на рожон, чем зарабатывает себе неплохую, доверительную репутацию.

Мужчина видит, что ей больно, наблюдая прежде, как неприятно заламывают её руку. Бальтазар подходит к ней, когда все заканчивается, а охранник разгоняет Тревиса и компанию. Представители порядка оказываются слишком заняты потасовкой, чтобы обратить внимание на то, что девчонка получает травму.

Харт сжимает её здоровое плечо, оглядывая бегло её состояние:

– Тебе нужно в лазарет, – предупреждает мужчина.

– Постарайся остаться там как можно дольше, – советует Бальтазар. – Это лучше, чем одиночка, и тебе нужно дать время Тревису "остыть". После твой выходки он заинтересуется тобой ещё больше, но так ты выиграешь время.

Он немного понижает голос, когда предупреждает:

– Ты похожа на девочку из хорошей семьи – привыкай к скабрезным шуткам, и учись показывать зубы только тогда, когда нужно. Тебя не хватит показывать свой характер каждому.

Харт делает от неё шаг, отстраняясь. Он не отходит далеко, желая проследить, что её заберут в лазарет.

Бальтазар подавляет вздох, когда девчонка упрямится в очередной раз. Они больше не разговаривают, когда её забирают в лазарет, а после у мужчины находится ряд своих дел, чтобы беспокоиться о ней. Впрочем, совсем без присмотра он не собирается её оставлять.

Его смена в лазарете начинается после полудня. Бальтазар приходит немного раньше, чтобы проведать свою новую знакомую. Он не рассчитывает на долгую беседу, учитывая то, что ей явно не нравятся его миролюбивые склонности.

Харт позволяет себе усмешку в ответ на её своеобразное приветствие. Он считает, что её упрямство неспособно испортить его сегодняшний день, особенно с момента, как его начинает окружать знакомый запах медикаментов.

– Я здесь работаю, – объясняет своё присутствие врач. Он подходит ближе, оценивая состояние девчонки.

– Как твоя рука? – вежливо интересуется Харт.

– Я бы вправил тебе её сам, но всё нормальное обезболивающее хранится в лазарете. Тебе бы не понравилось, если бы я попросил тебя обойтись лишь куском деревяшки и сжатыми зубами, – заверяет Бальтазар, позволив себе намек на улыбку.

– Что касается моих лекций, – меняя тон на более ироничный, мужчина считает, что ставит в своем "менторстве" этим точку, – то я подожду, когда тебе понадобится мой совет. Возможно, тебе осточертеет сидеть в лазарете после каждого разговора с такими недоумками, как Тревис.

Харт решает, что у него ещё есть несколько минут, чтобы узнать о ней побольше. Он присаживается на подвернувшийся стул, стоящий рядом с больничной койкой, и все же представляется:

– Меня зовут Бальтазар.

Он считает, что узнает её имя из больничной карты, поэтому не боится переходить сразу к делу.

– Что ты сделала, чтобы оказаться в федеральной тюрьме?

На его взгляд по-прежнему она мало походит на человека, который уместно смотрится в оранжевой робе. Несмотря на бойкий, практически уличный – если судить по инциденту с Тревисом – характер, что-то в этой девчонке было не так, но пока что Бальтазар не мог указать на это пальцем.

Бальтазар ловит себя на мысли, что она его интригует. Он не жалеет о том, что вступается за нее раньше, но в этот момент допускает, что девчонка сможет постоять за себя. Бальтазар не собирается расспрашивать её о том, где она приобретает подобные... навыки. Здесь никто не любит говорить о прошлом. Однако злоупотреблять возможностью показать свою самостоятельность, по мнению Харта, в любом случае не стоит в создавшихся условиях. Как он и обещает, впрочем, то больше не учит её жизни.

Бальтазар кивает коротко, когда она делится своей причиной нахождения в федеральной тюрьме. Ничего нового. Очередное убийство. Единственное, что интересно – Фрида не пытается выставить себя невиновной.

– Хорошо, что ты не жалеешь, – лаконично подытоживает мужчина. В этом месте осуждать было плохим тоном.

Ему нравится её деловой, как он считает, тон, когда она быстро осознает его положение в нынешнем обществе. Бальтазар не стремится его скрывать, потому что, пока это не идёт в убыток тюрьме, его услуги выгодны каждой из сторон. Харт, впрочем, не тешится иллюзиями в отношении того, что его "неприкосновенность" была крайней хрупкой, как и любые отношения в тюрьме.

– Какие лекарства тебе нужны? – интересуется с места в карьер Бальтазар. Он ничего не обещает и хочет понимать, с чем может иметь дело.

– Если повезет, какие-то из них я смогу назначить тебе официально. Будешь получать по расписанию в лазарете, – объясняет мужчина.

Бальтазар никогда не записывает заказы заключённых. Ему не составляет труда запомнить названия лекарств, и мужчина не имеет привычки забывать размер долга. Чем меньше существует возможностей подтвердить его активную деятельность, тем лучше.

В том, что она перечисляет, действительно нет ничего опасного. Бальтазар не сомневается, что каждый из этих препаратов он уже доставал за свои два года в тюрьме. Впрочем, несмотря на, на первый взгляд, безобидный состав, в совокупности лекарства представляют собой интересную картину. Учитывая окружение, врачу не составляет большого труда поставить девчонке предварительный диагноз.

– Трамал может занять время, – открыто делится прогнозами Харт.

– Я посмотрю, что смогу сделать, и после договоримся о цене.

Ему нравится её готовность платить. Несмотря на свое развитое чувство справедливости и склонность выручать дам в беде, Бальтазар не любит работать за простое "спасибо".

Он бросает на Фриду изучающий взгляд, когда интересуется:

– Что ты принимала?

Бальтазар не вдается в конкретику. Он считает, что и без того должно быть понятно, что он говорит не о лекарствах. Если только она не захочет говорить об этом вовсе. Бальтазар считает подобное решение неосмотрительным, когда она имеет дело с врачом.

– Многим приходится несладко в первое время здесь, – делится наблюдениями Харт. Он не жалеет её, сохраняя деловой тон. Он позволяет себе улыбку следом, когда заключает:

– Мало кто идёт за помощью к врачу, а не к местному дилеру.

Бальтазар считает это хорошим знаком – то, что она отвечает на его вопрос откровенно. Список того, что она принимает раньше, в целом выглядит обыденно. Помимо прочего, его воодушевляет её нежелание "сторчаться на этой помойке". Его Бальтазар стремится охарактеризовать похвальным.

– Ты интересно подбираешь эпитеты, – дружелюбно усмехается мужчина.

– Я расскажу, где ты сможешь достать травку, когда выйдешь из лазарета, – обещает Харт.

Он был одним из немногих, кто не принимает наркотики до тюрьмы. Однако травку, стоит признать, курят здесь практически все. Девочка, которая этим занимается, давно сколотила свое состояние на "голодных ртах", в том числе и на тех, кто не мог жить без сигарет. Бальтазар принадлежит к группе последних, когда травкой балуется лишь время от времени. В самые черные дни в этой дыре.

Харт улыбается, когда она интересуется порядком.

– Это и есть тюремный порядок, – он отзывается с лёгкой иронией. В этом месте никогда ничего не работает по-человечески. Ему требуется время по началу, чтобы к этому привыкнуть. Сейчас, глядя на Фриду, он отчего-то считает, что она адаптируется быстрее.

– Пока заключённым есть, чем заняться, они не стремятся разнести это заведение по кирпичу, – легко констатирует Бальтазар.

– Не обходится, конечно, без убийств и насилия, – что было неудивительно, учитывая собравшийся контингент, – но по большинству все заняты делом. Администрации это нравится.

Он решает, что с неё хватит его вопросов на данный момент, когда интересуется, собираясь заняться работой:

– Я ещё могу чем-то тебе помочь? – он говорит это не ради вежливости, но потому, что хочет знать, что девчонка действительно в порядке.

– Я буду в лазарете до полуночи. Ты знаешь, где меня найти.

Бальтазар понимает и принимает тот скепсис, с которым Фрида относится к местным порядкам. Каждый, кто попадает в тюрьму, воспринимает их по-разному: те, кто жаждут власти, считают это возможностью показать себя; кто-то, как это делает Харт, находит для себя нишу, работу или призвание, которые позволяют пережить очередной следующий день, и предпочитают сохранять нейтралитет. В итоге, впрочем, все просто хотят жить, но выживают, используя те методы, которые использовать умеют.

Он не вступает с ней больше в диспут о местных порядках, когда отзывается в ответ на её вопрос:

– Если не будешь дёргаться и беспокоить руку, то к завтраку тебя должны будут отпустить, – заверяет Бальтазар.

– Рука ещё будет болеть несколько дней, но тебе выпишут обезболивающие. Напомни об этом медсестре, которая будет тебя выписывать.

Он предупреждает, что его смена начинается через несколько минут, и уходит, чтобы заняться другими пациентами.

***

Бальтазару требуется неделя, чтобы достать все препараты из её списка. Он также добавляет ещё пару, которых в её списке не находится, но которые должны будут облегчить её страдания. Швед предполагает, что у неё со дня на день может начаться ломка, если та уже не началась, но считает, что делает всё, что с его стороны возможно. Она даёт ему понять, что не хочет, чтобы об её состоянии знали в лазарете. Что ж, клиент всегда прав. По крайней мере, пока Бальтазар не видит в этом угрозы для её жизни.

Ему удается оставить заказ на трамал, и его поставщик подтверждает, что они смогли достать несколько упаковок. Бальтазар не сомневается, что ему, а значит – Фриде, это будет стоить дорого.

Он получает "свои" лекарства вместе с поставками остальных фармацевтических препаратов для тюрьмы. Это оказывается самым безопасным из способов передачи. После того, как они расставляют по местам привезенный товар, Бальтазар забирает с собой самое необходимое – в том числе трамал и, про запас, упаковку обычного анальгина, – и надеется встретиться, как они договариваются, с Фридой в библиотеке под её закрытие, чтобы отдать препараты первой необходимости. С витаминами они смогут разобраться позже, и Бальтазар собирается проследить, что её поддерживающий комплекс был наиболее полон.

Его оттаскивают недалеко от входа, в одну из ниш, за которой скрывается подсобка. Бальтазар морщится, когда его, без прелюдий, встречает удар под дых, заставляющий его ловить ртом воздух, падая на колени. Двое стоящих за его спиной быстро перехватывают его руки, не давая дернуться.

Он знает эту шайку. Немного мозгов и любовь баловаться с лекарственными средствами.

Бальтазар дёргается, вырываясь и осознанно давая приставленному к горлу подобию ножа полоснуть неглубоко по коже, и делает выпад, готовый драться. Он не собирается выступать безвольной жертвой, пусть подозревает, что ничем хорошим это не закончится.

Они не жалеют ударов, когда бьют его сильно, и не успокаиваются, пока Бальтазар не перестает сопротивляться, позволяя забрать лекарства. Харт ругается сквозь зубы, когда шайка избавляет его от своей компании, перешептываясь о приближающейся охране.

Не считая пореза на шее, они практически не портят его лицо, что позволяет Бальтазару состроить вид, что всё в порядке, когда он всё-таки добирается до библиотеки.

Он приходит немногим раньше Фриды и успевает расположиться в дальнем углу, приподнимая символический воротник робы, закрывая порез. В остальном Бальтазар не сомневается, что завтра на его теле расцветет ряд некрасивых гематом, которые уже неприятно ныли по всему телу.

– Буду признателен, если у тебя найдется платок, – вместо приветствия отзывается Харт, следом демонстрируя несильно кровоточащий порез.

Он прикрывает на мгновение глаза, потому что не любит подводить клиентов, но после смотрит прямо:

– Трамал придется подождать ещё неделю. Вышла накладка: шайка недоумков решила развлечься за счет твоих лекарств.

Бальтазар морщится из-за боли в районе солнечного сплетения, когда устраивается удобнее на стуле.

– Я все исправлю, – обещает мужчина, когда интересуется, оглядывая её цепко:

– Как ты себя чувствуешь?