Скептицизм, с которым Стрэндж относился к создавшейся ситуации, рос в геометрической прогрессии, стоило Старку заговорить. Стивен видел, что старый знакомый был расстроен, и вёл себя прилично, не перебивая. Давал ему возможность высказаться, которой, кажется, изобретатель не получал в последние сутки (и которая так явно была ему нужна).
По мере того, как Старк излагал свои теории, Стрэндж осознавал, что ему всё больше не нравилось, куда обещал зайти их с Тони разговор. Не то чтобы, на самом деле, Стивен надеялся, что Энтони просто зашёл спросить, как у него дела, когда прежде инженер вынес его многострадальную дверь. При упоминании купола хирург решил объективно, что дверь была явно меньшей из его проблем. Мужчина сделал несколько пасов руками, складывая щепки и осколки, как мозайку, на свои места, и закрепил это недолговечным заклинанием. Сверху наложил щит, который обещал гарантировать, что в ближайшее время их со Старком никто не побеспокоит (Стивен не слишком верил, что "молния, – как говорили, – ударит в одно место дважды", но допускал подобное, навидавшись слишком многого за последние месяцы).
— Мне стоит перестать тешиться надеждами, Старк, что я доживу до времен, когда ты научишься хорошим манерам, — поделился мыслями вслух Стрэндж. Заботливо отмахнулся от плаща, давая понять, что сейчас он мог обойтись без эскорта, и что, несмотря на настроение Старка, опасность больше не угрожала. Стивен считал, что видел миллиардера насквозь (он помнил также, как ему не нравилось, когда о подобном ему говорила Старейшина, но считал, что сейчас имел право на подобную самоуверенность).
— Когда ты в последний раз спал? – с лёгким подозрением поинтересовался Стивен, прежде чем смягчиться:
– Идём, – он всё ещё, впрочем, держался настороженно, не позволяя себе терять бдительность ни на мгновение, когда поманил Старка за собой, поднимаясь по лестнице на этаж выше, в просторную гостиную.
— И, будь добр, оставь своё добро у входа, — с легким пренебрежением, не оборачиваясь, попросил Стрэндж (имея в виду, конечно же, оружие). Старк был на его территории, и, даже если тот того не хотел, он был обречен играть по правилам Санктума.
– Этот купол, — через некоторое время снова заговорил Стивен, передавая Тони дымящуюся чашку чая. На дне тонкого фарфора плавали чаинки, с которым, как считал Стрэндж, они могли побаловаться после, но быстро обратился мыслями к более насущным вопросам. Прежде, чем продолжить вещать, маг коротко сжал руку в кулак, стоило Старку перехватить чашку, не желая демонстрировать дрожь, обычно сотрясающую кисть из-за подживших, но по-прежнему израненных нервов.
– Я не имею к этому куполу отношения, — наконец, признался чародей, и в его голосе сквозила определенная досада. Ибо он бы не отказался, будь всё настолько просто. – Но у меня есть подозрения, кто может, — с ещё меньшим энтузиазмом подытожил американец.
Он не торопился переходить на личност до поры до времени, потому что сомневался. Но считал, что не многие обладали такой силой, чтобы устроить зрелище, от которого страдал не только Старк.
— С чего ты решил, что я могу быть к этому причастен? – между делом, немножко риторически, поворчал Стрэндж, считая, что в этом вопросе у Тони был знатный огрех в логике.
Он оценил ещё раз взвинченный вид Мстителя, резюмируя следом:
— Похоже, свои варианты о том, как одолеть эту напасть, ты уже исчерпал.
Маг так и не присел, когда зашагал то взад, то вперед, прежде чем перехватил взгляд Старка, наконец, делясь предположениями:
— Вы не расстраивали в последнее время Ванду? – вкрадчиво поинтересовался Стивен, очень надеясь на отрицательный ответ.