Бальтазар обречённо подумал, что он – не железный, когда Фрида прильнула ближе. Он не мог поверить до конца, что после долгих месяцев, которые она держала его на расстоянии, теперь он мог её коснуться.

Харт поцеловал молодую женщину в ответ требовательно, чтобы после, улыбнувшись шире, отстраниться.

– Коварное соблазнение – обязательное условие для того, чтобы наша брачная ночь состоялась.

Бальтазар обнял её, притягивая к себе за талию ближе и крепче, после прижимаясь губами к женскому плечу с налетом отчаяния.

– Мне трудно поверить, что ты позволяешь себя касаться, – всё-таки высказался вслух швед, пробормотав. Он ни в чем её не винил, но поддался мгновению сантиментов.

Бальтазар, впрочем, отстранился после, слушая размышления Фриды о Патрике. Швед помолчал с мгновение в ответ, прежде чем заметить, улыбнувшись теплее:

– Я думаю, ты хочешь заботиться о нём, – заметил Бальтазар, пока Блетчли сокрушалась в отношении отсутствия объяснений своих поступков в наличии.

– И по-своему его любишь. Поэтому ты не смогла сказать ему ни об аборте, ни отказаться от свадьбы.

– Он может не принять никакие твои объяснения сейчас, если будет расстроен, – отозвался швед. Он, в самом деле, не хотел, чтобы Фрида оправдывалась, не перед ним и не перед Патриком.

– Ты должна закончить это, Фрида – оставить одного из нас, – покачал головой едва заметно Бальтазар.

Бальтазар не считал, что он "слишком хорошего" мнения о ней. Он осознавал отчетливо, что нынешняя ситуация выглядела неприглядно, но также понимал, что та была не самой простой ситуацией в целом. Фрида не была обязана быть "железной леди", после аборта хладнокровно рассказывающей своему жениху о том, что убила его ребенка. Бальтазар знал, что это сделать стоило, но не мог винить её за промедление. Даже за то, которое отныне длилось уже несколько недель.

Он подумал, что, возможно, ей не стоило говорить ему об аборте вовсе. Также Бальтазар поймал себя на любопытной мысли, что бы произошло, если он не явился на эту свадьбу вовсе, но не торопился спрашивать об этом сейчас. Вероятно, как-нибудь в другой раз. Блетчли было и без того, чем заняться.

– Я о тебе правильного мнения, - усмехнулся швед. Он считал, что если она думала о себе хуже, то ей было лучше не предаваться лишним душевным метаниям.

– Я тебя люблю, – напомнил Бальтазар. Порой он сам удивлялся, как часто ей об этом говорит.

– Думаю, мне лучше подождать на улице, – швед смерил взглядом неуемное существо, которому, кажется, были малы нынешние четыре стены.

– Иначе он камня на камня не оставит от этой комнаты, – дружелюбно "предсказал" будущее Харт.

Он подхватил щенка на руки, всё ещё отказываясь пользоваться поводком, когда, прежде чем выйти из комнаты, сделал шаг к Фриде.

– Я буду недалеко от выхода, – предупредил Бальтазар. – Если что, ты знаешь, где меня искать.

Он бы, вероятно, предложил пойти с ней в качестве моральной поддержки, но был уверен, что его присутствие будет неуместно при разговоре двух уже, похоже, несостоявшихся супругов.

Швед поцеловал её коротко, прежде чем, желая наконец-то поставить щенка на землю, направился к выходу из комнаты.