Первое, что делает Фрида по возвращению в мир живых - находит одну старую лавку со сладостями, в которую бегала регулярно еще в самом детстве до того, как обзавелась собственной кондитерской. Небольшой магазинчик с не очень приметной вывеской, но с самой вкусной пастилой на свете (за исключением той, которая была у нее, конечно), десятком различных пирожных с кремом и без и несметным количеством печений. Неподвластный ни времени, ни ужасам, которые происходили в Англии еще несколько лет назад. То, что рассказывает ей Алекс о тех годах, которые она пропустила, кажется ей до сих пор нереальным.
Каждый раз шаг за порог - возвращение больше, чем на двадцать лет назад, и вот она вновь болтает весело с хозяином лавочки, изрядно постаревшим за это время, но таким же доброжелательным как раньше. Ей нравится, что он помнит о ее пристрастии к шоколадным пирожным и пастиле, которую они делили по-честному на двоих с Барти.
Фрида болтает с мужчиной, забывая о времени, пока взгляд не падает случайно на часы, висящие на дальней стене. Она "ахает" пораженно, потому что обещала встретиться с Каем после его работы, а ей еще нужно зайти в пару магазинов, потому что если она может прожить хоть неделю только на сладком, то Селуин совершенно точно будет не в восторге от этой перспективы. Как нормальному мужчине ему требуется нормальная еда.
Она выходит за дверь, с подозрением поглядывая на хмурое небо, потому что у нее нет с собой зонта, а Лондон в феврале полностью оправдывает стереотип, что здесь всегда идут дожди. Ведьма в целом не имеет ничего против, но надеется к тому времени оказаться где-нибудь в тепле и уюте.
Фрида редко замечает прохожих и уж тем более не старается вглядываться в их лица, увлеченная больше собственными мыслями, но буквально на мгновение пересекается взглядом с мужчиной, проходящим быстром шагом мимо нее. Ей хватает этого мгновения, чтобы замереть с широко распахнутыми глазами, пока до нее доходит осознание, кто это был.
Она знает, что не может обознаться. Только не в случае с ним.
Ведьма разворачивается, выхватывая взглядом из толпы его силуэт, и спешит за ним. Ей нужно убедиться, что это действительно он - ее Барти, и она чувствует как быстро бьется в волнении сердце. Она извиняется поспешно, когда задевает плечом кого-то из идущих на встречу, но не обращает на это должного внимания, занятая одной единственной мыслью.
- Барти! - она зовет его громко, почти требовательно, - Барти Крауч!
И замирает вновь, когда он все же оборачивается.
Ей требуется всего пара секунд, чтобы в два быстрых шага сократить расстояние между ними, и обнять крепко, немного судорожно цепляясь за его одежду.[AVA]http://savepic.ru/13300921.gif[/AVA]

Фрида чувствует эйфорию, щемящее счастье от того, что, кажется, все теперь в самом деле так, как должно быть. К ней вернулся отец, хотя она через несколько месяцев ожидания перестала верить в это совсем, а теперь вернулся еще и Барти. Она не позволяла себе никогда мыслей, что это возможно, после того, что с ним сделали. Сейчас она не хочет в самом деле задумываться о том, как он вернулся после поцелуя дементора, когда, насколько она знает, он должен был лишиться души.
Ведьма гонит прочь подобные мысли, потому что это все неважно. Важно то, что он здесь, и она может обнять его как раньше, а в сумке у нее привычно, как много-много лет назад, коробочка пастилы. И, не зная, что происходит сейчас на самом деле в голове у старого друга, она считает, что все это - настоящее волшебство. Чудо, что все складывается так правильно.
Она отстраняется, но все же недостаточно далеко, наплевав на пресловутое личное пространство, потому что уверена, что имеет на это право с самого детства. Ей не приходит в голову, что он может быть против подобных проявлений эмоций, потому что это же Барти. Ее Барти, знающий ее лучше многих, пусть, возможно, и отвыкший за столько лет.
Ее все же заставляет насторожиться его вид, и она хмурится, скорее правда шутливо, прежде чем бросить скептический взгляд. Они, конечно, давно не виделись, но, по ее мнению, это вовсе не было поводом разговаривать с ней так...официально. Впрочем, как и не было поводом не обнять ее в ответ.
- Я вижу, счастью твоему нет предела, - она фырчит немного недовольно, потому что, признаться, ожидала другой реакции от друга детства на такую неожиданную встречу. Ведьма все же улыбается следом, легкомысленно полагая, что, по всей видимости, он просто в счастливом шоке, но не может удержаться от легкой шпильки в его адрес. - Крауч, это же я, Фрида. Если ты продолжишь разговаривать со мной так, я решу, что мое отсутствие не пошло тебе на пользу, и ты тронулся умом.
- Сдам тебя в Мунго, так и знай.
Фрида угрожает шутливо, напрочь игнорируя интуицию, подсказывающую, что что-то здесь не так. Что его реакция на нее не слишком вписывается в те воспоминания, которые все еще свежи в ее памяти, потому что для нее всех этих лет не было.
- Ты торопишься? - она спрашивает скорее ради приличия, а вовсе не в ожидании ответа, и берет его за руку без лишних церемоний, когда тянет в сторону одной из кафешек. - Уверена, здесь должны быть неплохие пирожные.

Фрида немного успокаивается, когда он привычно берет ее под руку, и гонит прочь от себя мысли, что что-то не так. В самом деле, после всего, что ему пришлось пережить, тяжело ожидать от него, что он останется таким, каким она его помнит. Алекс рассказывает ей во всех подробностях, не в последнюю очередь из-за того, что она устраивает ему самый настоящий допрос, о том, что происходит с ними со всеми в годы, когда возвращается Лорд. Ее коробит до глубины души то, какую роль во всем это занимает Барти, и что делают с ним после.
Она удивляется мимолетно тому, насколько спокойно он отзывается обо всем этом, но приходит к выводу, что это к лучшему. Хуже было бы, переживай он до сих пор, когда им всем выпала возможность начать новую жизнь, позабыв о всех ужасах старой.
- Я понимаю, - она смотрит тепло, кивая и не желая давить, но все же позволяя себе мысль о том, чтобы расспросить его подробнее. Только не здесь, не на оживленной улице, где лишних пар ушей для такой щекотливой темы слишком много. Она отчего-то не допускает мысль, что он может не хотеть говорить с ней об этом. Потому что у них никогда не было секретов друг от друга, и потому что он знает, что может рассказать ей все, не боясь.
Ведьма весело фырчит, когда он делится своими снами, и улыбается широко, заслышав его смех. Она скучает по нему так сильно, что сейчас ей кажется все немножечко нереальным после того, как она уже смирилась с тем, что он больше не вернется.
- Хорошо, что не соплохвост! - она отзывается оживленно, поморщившись, потому что боится их с детства, и потому что это всегда было поводом для нескончаемых шуток с его и Алекса стороны. - Нюхли хотя бы милые.
Фрида проходит с любопытством за ним в двери кофейни и отправляется на поиски столика, пока он стоит у витрины. Она подозревает, что о ее любви к сладкому он не забыл, потому что такое забыть вообще невозможно, и ждет его выбор с интересом. Небольшой, немного скрытый от посторонних глаз столик кажется ей идеальным выбором места, чтобы не привлекать к ним внимание, потому что она все же хочет расспросить его подробнее о том, что происходило с ним за годы ее отсутствия.
Блетчли не скрывает восторга, когда он все же подходит к столику со сладостью, и улыбается широко с самой искренней, немного детской радостью.
- Если я разревусь от умиления, в этом будешь виноват ты! - ведьма предупреждает полушутливо и немножечко всерьез, потому что всегда была слишком эмоциональна, и тянется к коробочке, разворачивая ее так, чтобы ему тоже было удобно тянуть сладость. - Еще я помню, что мы делили их всегда на двоих, поэтому предлагаю не нарушать традиций. Тяни!
Она командует, подавая ему пример и отправляя кусочек пастилы в рот, но быстро впрочем спохватывается:
- Черт, я же обещала Каю встретиться с ним, а он не знает, где мы!
Ведьма раздумывает с долю секунды, прежде чем позвать домовика. Маленькое, ушастое существо в красном колпаке с бубенцом появляется из ниоткуда, восторженно попискивая, и округляет глаза, уставившись на Барти.
- Помнишь Бубенчика? - она интересуется мимоходом, не сомневаясь, впрочем, в ответе, потому что ее домовика забыть достаточно сложно. Хотя бы потому, что это первый, наверное, домовик, служащий верой и правдой, несмотря на наличие одежды. - Бубенчик, смотри, кто к нам вернулся!
Она просит его сказать Каю, где они, когда у того проходит первый шок от встречи со старым знакомым, и смотрит на Крауча весело после того, как тот исчезает.
- Столько лет прошло, а он все такой же шумный, как когда только появился в Блетчли-холле. И, судя по его реакции, обрадовался тебе не меньше, чем я. Еще хорошо, что не кинулся обнимать.
Понятия о субординации у домовика всегда были весьма своеобразные. Нельзя было сказать, что Фрида это всячески не поощряла.
- Ты помнишь Кая Селуина? Мы учились вместе. Ты не против, если он к нам присоединится? Я обещала ему встретиться после его работы, но увидела тебя и совсем об этом забыла.
- А пока ты можешь рассказать, как твои дела. Давно ты "вернулся"?