Чем больше Фрида говорит, тем больше Долохов считает, что делает ошибку. Он ставит слишком многое на супружескую связь Харта и Блетчли, даже если супругами те не являлись в данный момент, и увлекается. Пожалуй, незаметно для самого себя, когда видит в этом выгоду. Пожалуй, увлекается чересчур.

Пока Фрида говорит об его унижении, Антонин ищет новые лазейки. Ему нравилась её твердость, её самоуверенность. Это распаляло. В то же время Долохов не был психопатом, чтобы терять от этого голову.

– Достойный совет, – вдруг размеренно соглашается с Фридой ведьмак, когда она советует ему поискать помощников в другом месте. Нужно отдать ведьме должное, она даёт очень конкретное направление.

В целом поведение Блетчли, как считает Антонин, говорит о том, что он давит на правильные болевые точки, пусть даже если с попеременным успехом. У него находится один вариант того, как заставить Фриду посмотреть не ситуацию под новым углом.

В этот момент Антонин намеренно забывает о существовании Бальтазара. 

– Думаю, мне стоит попросить о компании молодого Майлза Блетчли. Пожалуй, малец чересчур засиделся.

Долохов прекрасно знает, почему сын Александра до сих пор не явился на поклон к Тому, когда замечает легкомысленно:

– Какая досада, что я о нем не вспоминал раньше. Спасибо за то, что позаботилась о будущем парнишки, Фрида. Иначе мы бы упустили столь многообещающий кадр.

Несмотря на то, что Антонин выбирает не реагировать на угрозы Блетчли, он понимает, что непредсказуемости её всплесков и правда стоит опасаться. То, что она не могла их контролировать, не делает его положение лучше. Он следит за ней внимательно, но отказывается демонстрировать свою слабость.

Впрочем, на пользу Фриде её дерзкие способности не шли также, потому что Пожиратели имели на уме один глупый, но действенный способ, которым избавлялись от собственных поедающих душу страхов.

Долохов не дожидается её ответа, когда потенциально играет на опережение. Он понимает, что ей не понравится участие Майлза.

– Crucio, – слетает с губ мужчины, когда волшебная палочка незаметно выскальзывает из кармана в его ладонь. Долохов держит древко играючи, но, знай его люди лучше, непременно бы те люди отметили его небольшую, незначительную для невооружённого глаза нервозность.

Сейчас он хочет сделать ей больно. Желает, чтобы она была наказана за свою дерзость, которой Долохов больше не намерен потакать.

Антонин надеется, что Фрида осознает тщетность своих возражений, когда они говорят о Майлзе. Девочкой Блетчли была неглупой. Она должна была понимать, что негласный договор будет в силе до тех пор, пока она ведёт себя хорошо. Сейчас она не оправдывала ожиданий ведьмака.

Он не хочет, чтобы она потеряла сознание, и снимает заклинание достаточно быстро. Долохов осознает, что для нее это время длится гораздо дольше.

Антонин даёт ей несколько очков вперёд за то, что она проворно поднимается на ноги после своих истошных криков. Впрочем, Долохов считает, что это агония. Он видит, что ей тяжело, но не собирается подавать руку помощи. Антонин зол, потому что его больше не устраивают её выходки.

Мужчина не узнает о себе ничего нового, когда Фрида бросает в его сторону оскорбление.

В какой-то момент он смотрит снисходительно:

– О, умение использовать пыточное – это не повод гордиться. Я думал, это поможет тебе мыслить яснее. Как я вижу, этого недостаточно.

Долохов звучит коротко, когда ощущает явно, как она действует ему на нервы. Где-то в глубине его души брезжит интерес о том, как долго её хватит, прежде чем выброс стихийной магии случится снова.

– Разве тебе не стоит защищаться, Фрида?

Он задаёт следующий вопрос, когда бросает новое заклинание, уже не собираясь обращаться к избитому пыточному:

– Не хочешь меня убить?

Следом слышится хруст чужих костей – Долохов не наносит критического ущерба, но убеждается, когда целится в женскую голень, что Фриде потребуется некоторое время, чтобы нормально ходить.

Он сокращает расстояние между ними, не давая ей потерять равновесие и перехватывая ладонью женское горло, сжимая тонкую шею молодой женщины.

Долохов наклоняется над её ухом, когда шипит:

– У тебя кишка тонка.

Поминки находятся в разгаре, когда Бальтазар ощущает себя странно – ощущает себя одиноко. Швед знает, кого ему не хватает, и ненавидит Долохова за то, что тот напоминает ему о Блетчли. Несмотря на то, что Харт переживает за ведьму, он злится на неё за то, что она решает прятаться вместо того, чтобы поговорить о том, что произошло. Бальтазар оказывается неспособен принять её измену до конца на этот момент, но старается держать свою обиду в узде.

Белфорт находит его внезапно, когда Бальтазар выходит на улицу из родового поместья, выкурить одну из сигарет; он пьет не так много, как мог бы, но всё равно достаточно. Швед осознает в полной мере, что Элеонор вряд ли стал бы его искать, если бы не было нужды, поэтому напрягается, едва поймав взгляд спонтанного любовника своей бывшей жены.

Через несколько минут Бальтазар сжимает его руку крепко, выражая искреннюю благодарность за то, что Белфорт делает для них с Блетчли. Они аппарируют в следующее мгновение, когда Бальтазар убеждается, что у его матери есть кампания, и принимает помощь Элеонора, чтобы проверить потенциальное местоположение Фриды. Признаться, в тот момент он испытывает смешанные чувства.

Им не удается вторгнуться в помещение с помощью аппарации, и Бальтазар, ругаясь под нос, решает, что они близко к цели, когда взламывает защитное заклятие; стук в дверь не приносит результата.

Когда они с Белфортом, наконец, оказываются внутри квартиры в маггловской части Лондона, Бальтазар оказывается откровенно растерян, наблюдая чудовищную картину.

Он не помогает Долохову, когда видит, как тот задыхается, и ловит его отчаянный взгляд. Признаться, Харту даётся с трудом осознание, что это происходит на самом деле. Долохов обещал быть Дамокловым мечом над ним самим и Фридой до скончания веков – или конца власти Темного Лорда. Если бы Гарри Поттер смог сделать то, чего все от него ждали. Однако с того момента, как Бальтазар переводит взгляд на Блетчли, лежащую на полу, его больше не волнует благополучие остального мира. Он бросается к ней, не думая, и окликает, надеясь получить ответ, не обращая внимания на труп в её коридоре.

От Бальтазара не укрывается её паршивое состояние. Ему не требуется долгий осмотр, чтобы обнаружить неестественно выгнутую конечность ведьмы. В этот момент швед ловит себя на темной мысли, что Долохову повезло, что тот был уже мертв на этот момент. Иначе бы тот умирал гораздо менее милосердно.

Бальтазар просит Белфорта помочь ему быстро обыскать помещение на предмет каких-либо вещей, которые могли бы привлечь внимание, а после забирает Блетчли подальше от этой квартиры. Признаться, он не собирается нести её в Мунго. В том числе по причине, что она только что убила одного из ценных кадров Волдеморта. Убийца, благо, не был очевиден, учитывая, что Блетчли даже не использовала свою палочку, но Бальтазар был движим желанием уберечь её от возможных бед, а также желает избежать лишних вопросов.

Они прощаются на этот момент с Элеонором, и Бальтазар обещает рассказать ему, когда Фрида придет в себя. Остывающее тело Долохова остается на тот момент покоиться в бесхозной квартире.

Швед укладывает Блетчли в свою кровать, когда они возвращаются в его квартиру в Стокгольме. По симптомам он предполагает, что Долохов, помимо перелома, пытал её пыточным. Без него не обходились напряжённые разговоры с Пожирателями. В этот момент Харт не знает, сильнее ли он злится на неё или переживает за неё.

Он накладывает на Фриду заклятие успокоения, не давая ей прийти в себя и вынуждая провалиться в восстановительный сон. Бальтазар за это время готовит костерост и желает Фриде терпения, потому что только он мог помочь избавиться от её некрасивого перелома. Тот Харт успешно фиксирует маггловским методом, вспоминая свое врачебное прошлое.

Он переодевается после утреннего душа, стараясь не отходить далеко от Блетчли, когда замечает движения со стороны кровати. Бальтазар оправляет футболку, прежде чем подойти к ведьме ближе. Он разрывается между желаниями отчитать её и пожалеть её, поэтому молчит многозначительно.

Прежде чем всё же замечает:

– Он больше тебя не тронет, – его голос звучит глухо, тише, чем обычно, и Бальтазар поясняет следом, – Долохов.

Он подхватывает готовое заранее зелье с тумбочки, когда протягивает то Блетчли:

– Выпей. Это поможет притупить боль и ломоту.

– Нет, – отвечает Бальтазар на её вопрос о костеросте, объясняясь следом:

– Это по большей степени обезболивающее. Процесс сращивания костей очень болезненный. Для начала не помешает избавиться от общих симптомов вроде слабости или головной боли.

Бальтазар слушает её внимательно, когда Фрида говорит о том, что не хотела убивать Долохова. Его ни на грамм не удивляют её оправдания, но мужчина считает, что она имела полное право защищаться. Мерлин лишь знал, что мог сотворить Антонин в гневе, дай ему полную свободу воли. Отчего-то Бальтазар не сомневается, что перелом Блетчли – это последствие того, что она перешла те границы, которые русский был готов терпеть. Харт признает, что в этот раз едва выдерживала его нервная система, учитывая всё, что творилось в его жизни.

Он раздумывает мгновение, прежде чем замечает:

– Если бы его не убила ты, то это сделал бы я, – Бальтазар говорит об этом спокойно. Он не получает удовольствия от созерцания бездыханного тела, которое они оставляют в маггловской квартире, но также не оказывается готов испытывать подобие мук совести.

Он меняет тему, когда спрашивает между делом:

– Я наложил ранее успокаивающее заклинание, чтобы ты могла выспаться. Как ты себя чувствуешь?

Швед не сдерживается, когда замечает после не без иронии на один из вопросов ведьмы:

– Ты не в праве спрашивать, зачем я пришел, пока я нахожусь в собственной квартире, Блетчли.

Бальтазар даёт ей понять, что понимает, о чем она говорит, когда отзывается после недолгого молчания:

– Ты исчезла, не сказав ни слова. Думаешь, я не волновался?

Бальтазар кивает уверенно, когда Фрида переспрашивает о костеросте:

– Тебе придется его выпить, если только ты не хочешь ждать месяц, пока будут срастаться кости, – предупреждает швед. – В этом случае я смогу поделиться с тобой опытом, – невсерьез подытоживает мужчина.

Он вздыхает неслышно, когда Фрида выражает облегчение от того, что Долохов умер не от его рук. Харту выдаётся время, чтобы подумать о том, что будет после убийства Антонина с самой Блетчли. Признаться, изначально он считает, что у них гораздо меньше шансов избежать наказания, нежели оказывается на самом деле.

– Даже если они захотят проверить твою палочку, то ничего не найдут, – уверенно отзывается мужчина. Он делает это, проводит диагностику, которую обычно проводят авроры, пока ведьма находится без сознания.

– В том, что виной был твой всплеск стихийной магии, есть значительное преимущество.

Бальтазар, к тому же, надеется, что Пожирателям потребуется некоторое время, чтобы найти тело Долохова.

Он хочет сказать, что ей не стоит об этом беспокоиться в этот момент, когда Фрида упоминает вероятность того, что Харт мог бы узнать, случись с ней что-нибудь, от её домовика. Обладатель потрёпанных нервов за последние недели, Бальтазар заводится с полоборота, замечая резко:

– Я не хочу узнавать о том, что что-то случилось с моей женой, от домовика. Особенно, когда я не имею понятия, где она и что с ней происходит последние дни.

Харт заставляет себя вздохнуть глубже, когда смотрит на Фриду несколько мгновений, прежде чем отвести взгляд ненадолго, замечая значительно тише, больше не поднимая голоc:

–  Мне хватило отца, с которым я не  успел попрощаться.

Он берет себя в руки, пусть ведьма, как швед считает, подливает масла в огонь, говоря о Блетчли-холле. Бальтазар так же, как и она, чувствует себя устало.

– Если хочешь, я передам твоему отцу, чтобы он тебя забрал в Блетчли-холл. Думаю, это не займет много времени.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – бормочет швед в ответ на замечание Фриды о том, что Пожирателям потребуется больше времени. В этом мужчина не сомневался, но, в отличие от ведьмы, предпочитал надеяться, что настоящего убийцу те не найдут вовсе.

Она отвлекает его мыслей о мертвом теле Долохова своими размышлениями незамедлительно. Харт признает в том, что Фрида говорит, её заботу о нем, но в этот момент не желает её принимать. Не может, учитывая цену, которую за нее просит ведьма.

Бальтазар усмехается невесело и устало, когда Блетчли подмечает, что она уже давно его "бывшая" жена.

– До этого тебя не волновало, что мы не носим кольца на пальцах, – отстраненно подмечает мужчина. Бальтазар намеренно пропускает мимо ушей её замечание об измене. Её недавнее... общение с Белфортом не волнует его по многим причинам. Измена давно отошла на второй план, учитывая, что швед испытал, когда ведьма не соизволила вернуться домой.

Харт бросает внимательный взгляд на Фриду, когда интересуется в продолжение своего предыдущего замечания:

– Ты всерьез считаешь, что это имеет значение спустя девятнадцать лет нашего знакомства?

Бальтазар молчит недолго, собираясь с мыслями. Слушает её раскаяние в отношении похорон его отца, на которых её не было рядом с ним. Харт не хочет говорить о том, что ему её не хватало. Швед считает, что она должна понимать это сама.

Бальтазар молчит ещё немного и утверждает не в пример серьезно, искренне желая, чтобы Блетчли помнила об его отношении к ней.

– Ты – моя семья, Фрида. 

Особенно зная, какой дискомфорт ему обычно доставляет необходимость говорить о собственных чувствах.

Ему неприятно говорить об этом, но Бальтазар считает, что у него нет выбора, учитывая события последних недель.

– Даже если у нас ничего не выйдет, я не смогу стоять в стороне.

Харт качает головой упрямо, не раздумывая, когда Фрида просится к себе на квартиру.

– Если ты захочешь уйти, то только после того, как я буду уверен, что ты сможешь постоять за себя, не имея переломанных костей.

– Это не обсуждается, – отрезает Бальтазар, движимый остатками раздражения.

Он вдруг улыбается слабо, когда Фрида советует ему перестать выгораживать её на собраниях. Его забавляет, что она знает об этом, даже не присутствуя на них. Бальтазар не удивляется, потому что уверен, что она бы делала то же самое для него.

– Брось, Блетчли. Среди Пожирателей никто не поверит, если я начну притворяться, что мне нет до тебя дела, – строит гримасу швед.

– Я бы сказал, что ты избавила нас от значительной части проблем, – убеждённо возражает швед, вспоминая то, во что отчасти не может поверить до конца – в то, что Долохов, который угрожал его сыну, мертв, и в этом была заслуга Блетчли.

Бальтазар хмурится и чувствует, как в очередной раз его начинает подводить собственная нервная система. Предприниматель считает, что это – чушь; её иллюзии, что проблемы Фриды – только её проблемы, не имеющие никакого отношения к нему.

– Черт побери, Блетчли, – не выдерживает швед, – никто из нас не переживет эту войну, если мы не будем держаться вместе.

– И не смей использовать моего сына в качестве аргумента, – предупреждает Бальтазар. Вопреки своему возражению, Харт безмерно ценит, что она для его делает – заботится о его собственной семье; о Ларсе, Тильде и Патрике.

– Кроме того, – напоминает Бальтазар вопреки собственному желанию смолчать об этом, – я уверен, что все знают, что ты была замужем за магглом. За тем магглом, который воспитывает сейчас моего сына. Если Пожиратели решат вспомнить об этом, пострадают все.

– Твои проблемы никогда не будут только твоими, Фрида.

Бальтазар не стремится недооценивать прихвостней Темного Лорда, как бы швед беспечно ни выглядел в глазах Блетчли.

– Возможно, – соглашается Харт с доводом Фриды о том, что Пожиратели, несомненно, будут искать её у него, если вообще догадаются, что Фрида причастна к убийству Долохова.

– До этого они, несомненно, предпочтут обыскать твою квартиру.

– Лишняя причина, по которой ты туда не должна возвращаться, – предполагает швед.

Бальтазар трёт переносицу, когда отвечает ей устало, несмотря на недавние часы сна:

– Я понимаю, что ты чувствуешь, Блетчли, когда думаешь обо мне и моем сыне. Зато ты, похоже, не понимаешь, через что пришлось пройти мне, пока я искал тебя по всей Англии; пока считал, что ты могла попасть в беду, – в которую ты, между прочим, попала.

– Как я должен жить дальше, если с тобой что-то случится?

– Кстати, – вспоминает между делом Бальтазар, – если ты хочешь продолжить говорить о том, как я должен не желать тебя видеть после твоей измены, то знай, что тебя нашел Белфорт.

– Я понимаю, почему ты не пришла ко мне. Не могу принять, что все зашло так далеко между тобой и Элеонором, но в какой-то степени я благодарен провидению, что ты переспала с Белфортом, а не с кем-то ещё, – Бальтазар дышит глубже и говорит тише, делая своеобразный вывод.

Чародей берет с трюмо пузырек, когда протягивает его Фриде:

– Костерост. Советую выпить залпом. Тебя ждёт несколько неприятных часов, но нет смысла ждать ночи. Вряд ли ты сможешь спать, пока у тебя будут срастаться кости.

Бальтазар всё понимает, но не торопится ей потакать. Швед считает, что Фрида не знает, о чем просит, когда настаивает, чтобы он оставил её одну. Чтобы, как она предполагает, во всей этой суматохе не пострадал Харт или его сын. Бальтазар считает, что их попытки держаться дальше друг от друга натолкнут тех, кого не нужно, на неверные мысли раньше, нежели его решение остаться рядом с Блетчли.

Харт оставляет её наедине с костеростом и выходит из собственной спальни. Он не знает, чем себя занять, и проводит какое-то время, сидя в кресле в гостиной. Его, кажется, по-прежнему клонит в сон от усталости, потому что ночного отдыха оказывается недостаточно, чтобы восстановиться. Чародей не хочет ни есть, ни пить, несмотря на то, что не помнит, когда утруждал себя какой-либо трапезой в последний раз.

Бальтазар считает, что ему почудилось, когда Фрида его зовёт. Ей, несомненно, должно быть больно, потому что костерост был безжалостен в своих целительных свойствах. Последнее, на что Харт рассчитывает – это то, что Блетчли обратится к нему открыто после их минувшего разговора.

Бальтазар хмурится, замечая прокушенную губу, и считает, что Фриду может лихорадить.

– Я не могу дать тебе ещё одно обезболивающее, иначе это может замедлить действие костероста, – сходу предупреждает швед с видимым сочувствием. Он не хочет её жалеть, но также явно не завидует положению, в котором оказалась ведьма.

Бальтазар не знает, как она отнесётся к его прикосновениям, но забирается на кровать с ногами после небольшого промедления, и притягивает к себе Фриду, устраиваясь удобнее. Чародей не позволяет себе большего, кроме как когда ловит её ладонь в свою, переплетая пальцы.

– Ты уже принимала костерост раньше? – Бальтазар старается отвлечь её разговорами, пусть и начинает с не самой приятной темы.

Мужчина позволяет себе усмехнуться, интересуясь:

– Что ты творила в школе, что это закончилось переломанными конечностями?

– Ты играла в квиддич? – швед, немного развеселившись, вскидывает брови в удивлении.

– Похоже, я многого о тебе не знаю, Блетчли.

Бальтазар старается не заострять внимание на её срастающихся костях и слушает ведьму внимательно, когда она внезапно начинает говорить о Ларсе. Швед ловит себя на удручающей мысли, что Фрида, пожалуй, была лучшей ненастоящей матерью его сыну, чем он – настоящим отцом.

Харт кивает следом в ответ на её предложение, соглашаясь.

– Насколько мне известно, моя мать отправилась во Францию после смерти отца. Возможно, она сможет помочь Марте.

– Думаю, стоит перевезти Ларса вместе с Тильдой и Патриком. Тильда, возможно, сможет за себя постоять, если Пожиратели придут к ней, но Патрика убьют на месте.

Бальтазар улыбается, когда замечает серьезно, и лишний раз пожимает женскую ладонь:

– Спасибо, Блетчли.

Харт благодарит её за многое, включая то, что она спасла его сына, когда смогла наложить непростительное на того маггла.

Швед вздыхает невольно, когда размышляет вслух:

– Если бы ничего не угрожало Майлзу, мы тоже могли бы уехать.

Бальтазар понимает, что им придется остаться, потому что на кону было слишком много жизней. Фрида и он чертовски глубоко увязли в бессмысленной войне Туманного Альбиона, чтобы от проблем можно было просто-напросто сбежать.

Швед молчит недолго, когда отмечает внезапно следом невпопад:

– Я не знаю, что мы будем делать дальше, но больше не прячься от меня, Блетчли. Договорились?

Вопреки ситуации, в которой они находятся, Бальтазару нравятся разговоры об её прошлом. Швед по-прежнему называет её "малолеткой", но совершенно не знает о том времени, когда Фрида была малолеткой по-настоящему. Мужчина улыбается невольно, когда представляет ведьму с битой для бладжера в руке, и не сдерживается от короткого дружелюбного фырканья.

– Я бы отдал многое, чтобы увидеть тебя на метле во время матча по квиддичу, – улыбается шире Бальтазар. С годами метла неизбежно отходила на последний план в обиходе, лишь стоило заручиться лицензией на аппарацию. Кроме того, по мнению шведа комфорта в полетах на метле было немного.

Бальтазар кивает согласно следом, когда Фрида предполагает, что Тильда понравится Марте, и молчит о том, что единственным, кто недооценил Тильду, остается сам чародей.

– Я бы не позволил забрать Майлза, будь он моим сыном, – вторит мыслям Фриды Харт, пытаясь взглянуть на ситуацию глазами Александра. Пусть брат Фриды и Бальтазар так и не смогли найти общего языка, швед не стремился недооценивать отцовские способности старшего отпрыска Энтони Блетчли.

Бальтазар также понимает, что отчасти противоречит сам себе, потому что позволяет забрать Ларса, но малодушно не хочет представлять, что случится, если кто-то решит воспользоваться трюком Долохова снова. Шведа сковывает страх каждый раз, когда он признает, что ему наверняка не удалось бы противостоять подчиняющему проклятию, как бы он ни любил собственного сына.

Харт отвлекается, когда Фрида в очередной раз морщится от боли, и сжимает ее ладонь крепче. Бальтазар бросает взгляд на наручные часы, отсчитывая время действия костероста.

– Скоро все закончится, – заверяет Бальтазар после легких математических подсчетов. К сожалению, подобного он не мог сказать о войне, осточертевшей всему Туманному Альбиону.

Швед не спорит, когда Фрида в очередной раз заверяет, что уйдет, едва срастутся её кости.

Бальтазар ловит себя на мысли, что они не говорили толком после встречи в спальне Белфорта, и решается поднять неприятную тему. Швед не из тех, кто любит плыть по течению, и в глубине души отчаянно хочет знать, что будет с ними после всего, что произошло.

– Как ты видишь наши отношения дальше? – аккуратно интересуется Харт, поглядывая на макушку Блетчли.

Причина того, что Бальтазар не закатывает скандалов о том, что Фрида переспала с Элеонором, заключается в том, что чародей до сих пор не знает, как к этому относиться.

Шведа не удивляет ответ Фриды на его вопрос о будущем их отношений. Бальтазар старается не жалеть о заданном вопросе и не знает, что противопоставить мнению ведьмы. Как и Блетчли, чародей не желает причинять ей боли больше, чем причиняет уже, и боится, что их нездоровая любовь друг к другу давно потеряла под собой основания, оставшись вредной привычкой.

Бальтазар не может привыкнуть к тишине, которая появляется в их квартире, когда Фрида снова уходит. Швед не приветствует её упрямство, но в этот раз не останавливает ирландку, давая ей поступить так, как она того хочет. Чародей считает, что её волнение о Пожирателях передается ему, и Бальтазар не может усидеть на месте, когда воображение рисует ему страшные картины, что Фриду уже могли найти. И что в её смерти в этот раз будет виноват он, потому что позволяет ей уйти.

Харт понимает, что это не решит его проблем, когда вскрывает непочатую бутылку виски. Чародей не позволяет себе много пить, как сейчас, так и прежде, на похоронах отца, но ему отчаянно нужен способ успокоить нервы.

Бальтазар чувствует, что немного расслабляется, когда допивает первый бокал. Он доливает себе ещё немного, после решительно закупоривая бутылку и отставляя её в небольшой домашний бар. Когда чародей перестает думать о теле Долохова, оставшемся в маггловской квартире, в голову приходят мысли о Белфорте, и перед глазами встаёт сцена, когда Фрида лежит в его кровати. Швед понимает, что никакое количество алкоголя не поможет ему забыть об этом.

Бальтазар считает, что его реакция на измену Блетчли – это шок. Шок, который продлился больше недели, подпитанный прочими отвратительными новостями и постоянным стрессом. Тяжелее всего оказывается пережить первые сутки. Впоследствии у Харта просто-напросто не было времени, чтобы осознать, что произошло между Фридой и Белфортом и как это может повлиять на их с Блетчли отношения. Чародей не берет обратно слова о том, что Фрида была его семьёй, пусть будучи женой бывшей, но Харт не мог отрицать, что её поступок доставил ему дискомфорт; отчего-то он не хотел говорить о том, что Фрида сделала ему больно. Возможно, потому что сам делал ей больно множество раз. Бальтазар, не страдая от заниженной самооценки, считал, что у него не было права жаловаться на то, что ему сделали больно.

Бальтазар проводит некоторое время, смотря в стенку, когда решается на очередное безрассудство. В очередной раз – из-за ведьмы. Швед хорошо воспитан, поэтому берет с собой бутылку вина, потому что знает, что это неприлично – приходить в гости с пустыми руками.

Швед знает, что на дворе стоит позднее время суток, когда чинно стучит в дверь знакомой до боли квартиры. Ему приходится подождать, прежде чем Фрида подходит к двери, и разглядывает ведьму с порога некоторое время, прежде чем начать говорить.

Впрочем, он закрывает рот сразу же после того, как его открывает, и делает шаг навстречу ведьме, притягивая к себе и целуя.

Бальтазар не хочет, чтобы она отстранялась, но не настаивает, когда Фрида восстанавливает дистанцию. Чародей чувствует её настроение, когда Блетчли целует его в ответ, и это становится единственной причиной, по которой мужчина принимает её приглашение войти. Бальтазар передает ей бутылку, считая жест отчего-то неловким после его способа приветствия, но послушно снимает верхнюю одежду и обувь, прежде чем пройти вглубь квартиры.

Харт устраивается на стуле у нее на кухне, разрешая Блетчли распоряжаться бутылкой вина по её усмотрению. Бальтазар чувствует усталость отчётливее после двух бокалов виски, выпитых накануне, и не стесняется пристраивать локоть на столешнице, задумчиво касаясь виска парой пальцев, наблюдая за передвижениями Фриды.

– По-моему, ничем, кроме хорошего, раньше это не заканчивалось, – мягко улыбается мужчина, не размыкая губ, припоминая слова ведьмы.

Бальтазар помнит, что она говорит о своем проступке с Белфортом, но в этот момент решает, что они преувеличивают проблему.

Харт заставляет себя сесть на стуле ровнее, когда переводит взгляд на Блетчли снова.

– Меня не беспокоит то, что произошло между тобой и Элеонором. Беспокоило, – признает Бальтазар вслух, набравшись храбрости, прежде чем сделать неочевидный вывод, – но это не твоя вина, а моя.

– Я знаю, что этого бы не случилось, не поставь я тебя в такое положение.

Бальтазар считает, что он сходит с ума, когда трёт переносицу, чтобы произнести, казалось бы, чистейший абсурд:

– Я рад, что рядом с тобой был кто-то в этот момент. Даже если это был не я.

Бальтазар замолкает, когда делится размышлениями последних часов:

– Я считаю, что мы все усложняем тогда, когда пытаемся держаться друг от друга подальше.

Бальтазар невольно качает головой в ответ на её упрямство. Швед считает, что ведьма всё усложняет, потому что он приходит с миром. Не надеется, что их вечер пройдет мирно в самом деле, но не понимает, почему Фрида так настойчиво отрицает его прощение. Бальтазар сопротивляется, потому что больше не хочет думать об её измене, иначе, несомненно, сойдёт с ума.

Харт тянется вслед за ведьмой за сигаретами, потому что ему тоже нужно успокоить нервы. Он прикуривает неспеша, после чего встаёт со стула, обходя столешницу, и без труда находит штопор в одном из ящиков кухонного гарнитура. Бальтазар легко ориентируется в квартире Фриды и использует это, разливая следом по бокалам вино.

Они проводят некоторое время в молчании, прежде чем Бальтазар, закончив приготовления, протягивает наполненный бокал Блетчли.

Харт заставляет себя успокоиться и рассуждать здраво. Он, объективно, пугает самого себя эмоциями, которые позволяет себе демонстрировать.

– Мне никто не изменял раньше, – делится внезапно швед. Он раздумывает недолго, когда решает:

– Пожалуй, мне стоит извиниться перед Тильдой за все мои измены во время нашего брака.

Бальтазар проводит ладонью по волосам в несколько растерянном жесте и не сдерживает едва слышный вздох. Швед разглядывает ведьму пристально, признавая очевидное:

– Элеонор дал мне понять ещё тогда, в баре, что это будет твоим выбором, если между вами что-то будет.

Харт ловит взгляд Блетчли, когда отзывается искренне, вкладывая в слова все свои усталость и растерянность:

– Я долго думал о том, что увидел в спальне Белфорта, прежде чем решить, что это ничего не значит для меня.

Бальтазар усмехается невесело, подытоживая:

– Тяжелее всего было пережить первые сутки, но время, как оказывается, иногда всё же лечит.

Швед говорит тише, когда хочет донести до Фриды простую мысль:

– Я тоже не святой, Блетчли. Не нужно делать из меня мученика.

Бальтазар понимает, что измена для Фриды звучит гораздо страшнее, чем для него. Швед не отрицает, что ему было больно – особенно, как он упоминает, первые сутки после созерцания Фриды и Элеонора в одной постели, – но после того, как Бальтазар в очередной раз едва не потерял ведьму, в этот раз от рук Долохова, её отношения с Белфортом отходят на второй план.

Харт не может назвать их отношения с Элеонором "доверительными", но смело называет их причудливыми. Бальтазар помнит, как в первую встречу ревнует Белфорта к своей жене, но за последние недели считает это глупостью. Даже после того, как Фрида вправду выбирает Элеонора вместо самого Бальтазара.

Чародей морщится, когда Фрида в очередной раз упоминает, что он – святой, и считает, что она явно забывает о многих его поступках. О поступках, о которых ей забывать не стоит, как здравомыслящему человеку.

– За что мне тебя прощать, Блетчли? – не выдерживая, интересуется швед.

– За то, что ты получила метку, пытаясь спасти племянника? Или за то, что ты воспользовалась пыточным, переступила через себя, чтобы не дать мне убить собственного сына?

– Фрида, я знаю тебя двадцать лет. Из тебя выходит никудышный злодей.

Бальтазар усмехается мягко, когда повторяет негромко то, что говорит ей на протяжении всех этих лет:

– Малолетка.

Харт слушает внимательно то, что она говорит об изменах после, но не считает примеры ведьмы релевантными к их отношениям. У них всегда всё было чересчур сложно, чтобы их можно было сравнивать с остальными.

– Я люблю тебя, Блетчли, и хочу каждый день просыпаться рядом с тобой, – возражает Бальтазар упрямо, пользуясь её собственными словами, и ни на грамм не сомневается в том, о чем говорит.

– Ты придаешь тому, что произошло, слишком много значения, – решается дать оценку чужим размышлениям чародей, делясь своей точкой зрения.

– Знаешь, как это выглядит с моей стороны? – интересуется Харт, но не собирается спрашивать разрешения всерьез.

– Я подвёл тебя, когда получил метку, и поставил в положение, в котором тебе пришлось пойти против своих принципов. Ты устала от Пожирателей, от своей работы, от моей самостоятельности. Ты любишь меня, поэтому после того, что произошло, ты пошла не ко мне, потому что мы бы обязательно поругались, и я бы сделал тебе больнее.

– Скажи, что я не прав, Блетчли, – поддаваясь эмоциям, просит Бальтазар. Он считает, что этому его научила она – не всегда доверять своей голове, но иногда – сердцу.

Он разжигает вторую сигарету, потому что, как ни старается держать себя в руках, нервничает тоже. Потому что они заходят слишком далеко, и он очень хочет выдержать все, что бы ни наступило после этого.