Бальтазар заснул не сразу после того, как вернулся в комнату. В его голове все еще не укладывалось то, что Торфинн позволял себе делать с женой, и успокоиться оказалось сложнее, чем он ожидал. После того, как его и братьев воспитывал отец, он относился к подобным методам ровно, иногда признавая, что они были необходимы, но не мог и не хотел принимать домашнее насилие над женщиной, насколько бы не любимой в браке она ни была.

Он спал чутко и беспокойно, но не заметил, когда перешел в стадию крепкого сна. В дреме отметил, гораздо позже, что кровать рядом с ним едва прогнулась, и приоткрыл глаза, щурясь спросонья и глядя перед собой. Он не думал, что она вернется, и сейчас глядел перед собой отчасти растерянно. Швед все еще помнил её реакцию на его прикосновения, чтобы позволить себе оное лишнее.

Он аккуратно перехватил её ладонь, лежащую на его запястье, и, внимательно следя за реакцией, переплел пальцы. Бальтазар не часто практиковал жалость, но сейчас понимал, что ей пришлось нелегко, и был готов проявить понимание. Чародей все еще считал её малолеткой; он думал, что ей было рано получать подобные впечатления от замужества. Учитывая, что лучше, впрочем, никогда.

Он хотел поговорить с ней, но не думал будить. Бальтазар, помедлив, аккуратно придвинулся ближе и коснулся губами чужой рыжей макушки. Он не знал, хотела ли она прежних отношений в самом деле, но считал, что она дала ему повод не отказываться от затеи сразу.

Он на секунду задумался о том, что Эрлинг в комнате остался один, но подумал, что Фрида не оставила бы его, если ты не знала, что тот в безопасности. Он поймал себя на спонтанной мысли, что ей шло материнство.

Он поправил на ней одеяло, прежде чем положив голову на край чужой подушки, прикрыть глаза и снова провалиться в сон, уже до самого утра.

Крис поднимается в его комнату, как только за Фридой закрывается входная дверь. Бальтазар спокойно расстается с сигаретой, которую друг выцепляет у него из пальцев и отправляет в окно, и чувствует отвращение к тому, что только что произошло.

Он не может перестать думать о её словах, о том, что она бы осталась, если бы остался он, и считает, что она поступает жестоко. Что ему чертовски надоело заставлять себя любить жену, потому что его иного поведения Тильда не заслуживает. Его мутит от мысли, что они в очередной раз не смогли поставить точку, потому что не получает от их разговора удовлетворения.

Он легкомысленно думает, что будь у него больше сил, он не дал бы Блетчли выйти за эту дверь. Но у него их не было.

Кристоф твердит, что предупреждал его, и лишний раз проверяет ссадины и рубцующиеся швы, когда Бальтазар мягко отстраняет друга в сторону. Предупреждает, чтобы тот не суетился, иначе он его уволит ко всем чертям. Крис терпеливо молчит и укладывает обратно в кровать.

Бальтазар просит его привести жену, и его друг удивленно смаргивает. Он прекрасно знает его отношение к Тильде, но сейчас видит, что швед не лицемерит. Он дожидается подтверждения, что тот действительно этого хочет. На самом деле, Кристоф сомневается, что хочет, чтобы Тильда видела мужа в таком состоянии. Его останавливает от советов лишь то, что Баль в целом знает, что делает.

Она просит посидеть с Ларсом его мать, когда появляется на пороге. На дворе глубокая ночь, и Тильде кажется, что в этом доме её уже не ждут. Она волнуется за мужа, но каждый раз смущается своей ярости на него за то, что она может его потерять, потому что всегда задается вопросом, хочет ли этого он. Тильда прекрасно знает, что чаще всего не хочет и что своей эмоциональностью выводит его из себя. Она старается быть взрослее, но все равно нервно поправляет воротник рубашки, когда подходит ближе к его кровати.

Она думает, что он заслужил того, чтобы она его ненавидела, но не может этого сделать. Тильда любит его после того, что он сделал с ней, и смутно осознает, что будет любить и после того, что он сделает после. За два года их брака она смирилась с мыслью, что он этого никогда не оценит.

Когда она входит в комнату, Бальтазар уже спит, и Тильда колеблется, глядя на него. Она злится на себя за то, что не может сделать лишнее движение без его одобрения, но все равно остается стоять на месте.

Она приходит в себя из оцепенения, когда за плечо её трогает Беатрис и отдает собственную футболку, подталкивая к кровати. Потому что он, на самом деле, ждал её, но его вымотал день. И что ширины кровати хватит на их обоих.

Беатрис позволяет себе посмотреть на его жену с жалостью, когда та не видит её и устраивается рядом с мужем, и прикрывает дверь.

Беатрис принимает Бальтазара, как родного, но иногда считает, что тот не заслужил любящих людей вокруг него. И что если бы он перестал внушать Тильде страх, то у них, возможно, что-нибудь получилось.

Она отчего-то уверена, что, несмотря на сына, у них никогда ничего не будет слава богу.

Бьорн дает ей пару минут передышки. У него нет желания возиться с ней, если она потеряет сознание, и это испортит ему все веселье. Яксли уже удовлетворил свои садистские наклонности и теперь по большей части лениво наблюдает, изредка вмешиваясь. Он считает, что им пора заканчивать, потому что он не намерен заявляться с утра на работу помятым и невыспавшимся.

Бьорну плевать на то, в каком виде Яксли окажется в Министерстве, но он признает, что развлечение затянулось. Он отправляет мужчину проверить все ли в порядке и оборачивается снова к Фриде, бросив почти ласковый взгляд.

- У тебя еще есть время обо всем пожалеть и раскаяться перед смертью. Но не очень много.

- Единственное, о чем я жалею – что на кладбище был Пиритс, а не ты, когда пришел мой муж.

Она отзывается глухо, не поднимая головы, потому что каждое движение отдается болью, и все плывет перед глазами. Она дышит тяжело, пытаясь восстановить дыхание, и не тратит силы на лишние эмоции, поэтому голос выходит безжизненным.

- Муж? - Бьорн не скрывает насмешки, когда подмечает оговорку. – Поверь, я жалею о том же.

Он не может побороть укол любопытства, когда лезет ей в голову. Он знает о том, что Бальтазар отсидел в Азкабане полтора года за то убийство и считает забавным, что тюрьма прибрала его к рукам за спасение жены, тогда как на нем были грехи и страшнее.

Пожиратель не вдается в подробности, но с интересом узнает о новом браке брата и смотрит на его сына. Его передергивает, когда он слышит имя ребенка.

Бьорн чувствует, как в нем волной поднимается ярость и действительно жалеет, что их встрече не суждено было случиться. Он лезет глубже в ее воспоминания, грубо и бесцеремонно, пресекая ее жалкие попытки поставить блок. Он смотрит и видит не все, но больше, чем кто-либо из них хотел, чтобы он увидел, а главное - достаточно, чтобы оценить какое сокровище попало ему в руки.

Бьорн поднимает палочку снова и говорит, что у нее появилось еще немного времени, чтобы подумать над своим поведением. Он передумал убивать ее так быстро.

Бьорн хочет, чтобы когда ее найдут, у Бальтазара не было ни малейшей надежды на то, что ее смерть была легкой.

Фрида чувствует себя неловко, когда сидит на диване с Тильдой, слушая ее восторженный щебет. Еще большую неловкость моменту добавляет то, что их с Хартом сын сидит у нее на коленях, а не рядом с матерью, и самозабвенно играет с ее браслетами. Они яркие, красиво блестят и звенят, и он не выпускает их из рук вот уже добрых пятнадцать минут. Она аккуратно обнимает его, чтобы он не свалился, потому что сидеть спокойно не в его характере, и краем глаза следит, чтобы он не тянул новую игрушку в рот.

Ларс славный, и ей нравится с ним возиться, а Тильда не имеет ничего против, потому что все еще с трудом находит к нему подход, когда он начинает капризничать.

Фрида старается избегать дружеских ужинов, устраиваемых Крисом и Беатрис, но в этот раз не может найти ни одной достойной причины отказаться – у их сына день рождения, и она считает нечестным обижать его лишь потому, что боится лишний раз видеться с его обожаемым крестным.

Она немножко завидует Патрику, который действительно не может поехать с ней, потому что ему приходится выйти на работу за друга, но в целом не жалуется. Ее быстро берет в оборот Тильда, и ирландка ловит себя на мысли, что та ей даже нравится. На самом деле, она удивительная. Фрида мысленно и очень по-доброму называет ее принцессой и искренне думает, что Бальтазару с ней чертовски повезло. Она считает, что ему нужен рядом человек, который будет его искренне любить, и ни на грамм не сомневается в ее чувствах к мужу.

Тильда радуется как ребенок, узнав, что Патрик теперь знает об их мире, и заваливает ее вопросами с живым интересом, когда Блетчли, внезапно отвлекшись на малыша, ухватившего ее за прядку, вспоминает, что так и не узнала, кто стал его крестной. Она спрашивает это у собеседницы без задней мысли, не поднимая глаз и улыбаясь мальчишке, но достаточно быстро замечает неловкую паузу чуть дольше положенного.

Ирландка встречается с ней взглядом и отмечает мрачную тень на лице девушки, улыбавшейся еще минуту назад, но та берет себя в руки достаточно быстро.

- Катаржина, - Тильда улыбается снова как ни в чем ни бывало, - ты же знаешь ее? Она подруга Баля.

Фрида не знает почему, но ее выбивает из колеи эта информация, и она неуверенно кивает. Ее знакомство с Катой в восемьдесят седьмом чуть не обернулось разводом, и с тех пор она весьма прохладно относится к этой особе.
Она искренне не верит, что его жена не знает о некоторых аспектах дружбы Харта и Каты, поэтому не может удержаться от недоверчивого взгляда.

- Почему ты согласилась?

Блетчли отдает себе отчет в том, что это не ее дело, но спрашивает быстрее, чем успевает прикусить себе язычок и не лезть в чужую жизнь.

Тильда молчит какое-то время, прежде чем ответить уже тише и серьезнее, чем все сказанное до этого:

- Это был выбор Баля.

Фрида не задает больше вопросов, но чувствует отчего-то бессильную злость и обиду за его жену, которой не хватает духа ему перечить. Она считает это унизительным, когда твой муж предлагает свою любовницу в качестве крестной, и искренне не понимает, почему Бальтазар сделал это. Она смотрит на малыша и, не будучи ханжой, все же надеется, что он никогда не узнает, кем приходится крестная его отцу.

Блетчли по-женски, да и просто по-человечески жалко Тильду, и она испытывает непреодолимое желание сделать для нее что-то хорошее. Она совершенно не знает что, пока не ловит теплый взгляд, с которым молодая женщина следит за сыном.

Фрида жестом предлагает ей подсесть поближе и, когда она оказывается совсем рядом, переключает внимание Ларса на украшения матери. Завидев новые блестяшки, мальчишка тянет к ним ладошку, и ирландка мягко останавливает руку девушки, когда та порывается ее убрать.

- Брось, Тильда, это же всего лишь украшения, у тебя таких еще миллион. Пусть играет.

Минут через десять Ларс целиком и совершенно добровольно переселяется с колен Фриды к матери и не делает ни единой попытки оттуда улизнуть, как бывало раньше. Блетчли не может сдержать веселый смешок, когда видит опешившее, но сияющее личико Тильды, и думает, что, возможно, та не так уж и безнадежна в роли матери.

Фрида появляется в баре спустя неделю. Чувствует, как ее измотало ожидание, и злится на себя за то, что вообще допустила такую мысль - что он вернется. Она думает, что с нее хватит, и, в общем-то, не имеет к нему претензий. Только к себе, потому что он уже не единожды давал понять, что им стоит поставить точку.

Она впервые за все эти годы не чувствует в себе ни сил, ни желания что-то вновь менять в их отношениях, и думает, что он, вероятно, прав.

Ей кажется, что это к лучшему. Они всегда были слишком разными, чтобы сосуществовать бок о бок, и им удавалось это лишь те годы, когда она пыталась закрыться от мира. Когда она решила, что хочет впустить в душу его, она забыла учесть, что этого не хочет он.

Фрида думает, что с нее хватит, и заказывает как обычно двойной и, подумав, порцию шоколадного мороженого. Ловит насмешливый взгляд Патрика и готовится выслушать комментарии о ее "изысканном" вкусе.

Патрик говорит, что она единственная, кому приходит в голову заказывать здесь мороженое, и что его держат только для нее. Она считает, что он врет, когда ловит его озорной взгляд, и что вообще-то она ему нравится.

Фрида не стесняется его разглядывать, пока доедает мороженое и просит обновить бокал. Она думает, что из-за Бальтазара последний десяток лет не имела привычки флиртовать с кем либо и сейчас считает, что по большей части это было упущением.

Она выпивает еще не мало, прежде чем оказывается сидящей на барной стойке лицом к нему, болтая без умолку обо всем на свете. Она цепляется за мысль, что ей нравится, как он улыбается, и что она все это время улыбается ему в ответ.

Он просит одного из официантов его ненадолго подменить и, взяв ее за руку, увлекает за собой. Она не имеет ничего против и считает, что может делать, что хочет. Потому что больше ему ничего не должна.

Фрида устала любить бывшего мужа и решает, что нашла идеальный способ его отпустить, когда, забыв обо всем, целует в подсобке Патрика.

У Бальтазара тяжелая голова и дрянное похмелье, но на утро он ни о чем не забывает. Он просыпается на заре, резко и дерганно, после конвульсивно проводя ладонью по простыни, потому что помнит, как не хотел ее никуда отпускать. Он всё ещё чувствует её запах и прикосновения, пересчитывающие подушечками пальцев шрамы, и на мгновение позволяет отчаянию захлестнуть себя с головой. Он не тешится иллюзиями и знает, что она ушла - и больше не вернется.

Он повторяет, как мантру, что это было то прощанием, но она портит его сказку своим признанием. Бальтазар знает, что его бывшая жена - особа впечатлительная, но также имеет в виду, что она не бросает слов на ветер. Чародей, если честно, был напуган тем, что происходило в ее голове.

Он не выходит из комнаты до полудня, позволяя особняку медленно, болезненно просыпаться, пока его не находит Тильда. Он считает, что она выглядит, как сумасшедшая, но напоминает себе, что теперь она - его жена. Он запрещает себе возвращаться мыслями к Блетчли, но видит ее перед собой и слышит то, что она говорит. Он решительно хочет избавиться от наваждения и тянет Тильду к себе, на те же простыни. Их брак был должен обрести смысл, иначе, Бальтазар чувствовал это, всё выйдет из-под контроля.

Чароднй в самом деле сходит с ума, когда слышит, одно за другим, признания в любви от Тильды, но считает, что все это не то и звучит не так.

Он злится на неё снова, во время очередного помутнения рассудка, и считает, что ей это идет - быть повинной во всех его грехах.

Он старательно начинает с чистого листа, когда к концу следующего дня он остается выгоревшим изнутри до безразличия.

Швед считает, что она поступила мудро, когда ушла. Это избавило и её, и его от многих проблем, как и очередных бессмысленных ошибок. Чародей считает также, что они, если честно, оба были в достаточной степени пьяны - и она не вспомнит того, о чем говорила.

Это была, конечно же, их очередная ошибка, привычное заблуждение. Отзывчивая пустота.

И оно было должно стать последним.

Для окружающих ничего не меняется. Для окружающих они с Тильдой, несомненно, потрясающая пара. И теперь Бальтазар, пожалуй, с ними согласен.

STOCKHOLM, SWEDEN
24 DECEMBER 1994
Она идет за ним, когда он выходит из кухни, чтобы переодеть рубашку и подыскать футболку ей. Ждет, пока он заглянет за чем-то в кабинет, и только с ним идет обратно. Стоит рядом, пока он достает продукты из холодильника и заваривает чай, потому что они оба изрядно промерзли, но все-таки одергивает себя, заставляя хотя бы сесть на высокий барный стул. Самый близкий к нему.

Ей кажется, что он исчезнет. Или же она проснется рано или поздно в своей квартире в Дублине. Она думает, что это новая разновидность ее кошмаров, потому что раньше они никогда не заканчивались хэппи эндом.

Пять лет не могли закончиться так просто. Ей кажется, что сегодняшний их срыв не самая большая цена за то, чтобы вырваться из этого Ада. Она очень хочет верить в то, что все действительно закончилось, но не может избавиться от навязчивого чувства, что где-то непременно есть подвох.

Она думает, что ей нужно, в общем-то, не так много времени, чтобы поверить в это. И что ему нужно потерпеть совсем чуть-чуть, и она, честное слово, перестанет его преследовать по пятам.

Она все-таки снова подходит к нему, потому что расстояние от плиты до стула ей кажется катастрофически огромным, и решает, что он ее окончательно довел. Заглядывает через руку, явно мешаясь, но с интересом разглядывая шоколадное содержимое стеклянной плошки. Замечает забытую дольку шоколадки и проворно стаскивает, отправляя в рот.

Он выжидает еще с минуту, чтобы убедиться, что она не собирается никуда отходить, и притягивает ее к себе за талию, насмешливо заглядывая в глаза.

- Даже не мечтай, что я куда-нибудь исчезну, Блетчли.

Фрида была напугана происходящим с Бальтазаром. Температура держалась весь день, не желая спадать даже к ночи. Иногда он проваливался в беспокойный, лихорадочный сон, и, видит Салазар, она не хотела знать, что он видел в своих снах, потому что просыпался нервный и встревоженный. Еще он бредил, когда бодрствовал, пугаясь чего-то, видимого только ему.

Она сидела с ним в комнате, забравшись в кресло с ногами и читая под небольшим ночником, пока он спал. Когда просыпался, уходила за водой и периодически смачивала вновь полотенце. От зелий не было никакого толка, в этом они убедились еще днем. Она впервые видела, чтобы они настолько не помогали, и ее это пугало. Утром обещала прибыть Марта, но до утра было еще слишком долго – ночь тянулась будто бы бесконечно.

Она не заметила, как началась гроза, сверкнув устрашающе молнией, и не сразу заметила, что Бальтазар беспокойно заворочался. Встала с кресла, оставив в нем книгу и подхватив с прикроватного столика стакан воды. Ему нужно было много пить, но ей не всегда удавалось его заставить.

Фрида присела на краешек кровати с его стороны и ласково улыбнулась, протягивая стакан. Харт, она могла поклясться, почти испуганно смотрел сквозь ее плечо в окно, за которым гремел гром. С его температурой ему была позволительна любая реакция, плюс она не была уверена, что он видит там то же, что и она, учитывая его галлюцинации. Она слегка растерялась, не зная, как его успокоить, но понимая, что лучше всего ему будет снова заснуть.

Девушка отставила стакан обратно на столик и, немного помедлив, забралась на кровать с другой стороны. Устроилась рядом с ним, одну руку подложив под голову, а второй взяв его за руку, не сильно сжимая. Она видела, что он не спит, но и на нее он реагировал слабо, больше обращая внимания на то, что творилось за окном.

- Жил-был когда-то в Германии сапожник Фридрих и была у него красавица жена и сын Якоб…

Фрида заговорила внезапно и достаточно тихо, но так, чтобы он слышал. Маггловскую сказку, в которой милый мальчик нарвался на вредную старуху-ведьму с длинным носом  и сам из-за этого стал безобразным, она читала сыну последней, а потому хорошо запомнила. Она рассказывала самозабвенно и в красках, но стараясь не повышать тона, чтобы успокоить Бальтазара, и вскоре услышала под ухом размеренное дыхание. Ей в голову пришла веселая мысль, что они с Эрлингом были крайне похожи, и что, кажется, она нашла отличное средство, если у Харта когда-нибудь будет бессонница.

Девушка поправила на нем одеяло, и тоже прикрыла глаза, проваливаясь вслед за ним в сон.

Она проснулась только утром, от настойчивого стука в дверь, обнаружив себя как обычно у него под боком.
Харт все еще крепко спал, притянув ее к себе.

Бальтазар пошел на поправку. Медленно и без резких улучшений, но через день после визита Марты, он стал приходить в себя. Бабушка объявилась в тот день на пороге дома, держа за руку Эрлинга. Не разменивалась на церемонии, объявив, что сегодня швед начнет выздоравливать и что ему непременно необходимо поесть. Эти дни он питался исключительно воздухом да настойками, потому что заставить его поесть оказалось задачей невыполнимой.

Когда за Мартой закрылась дверь, а она убедилась, что с малышом все в порядке, если не считать того, что он цеплялся за нее, не желая отходить, Фрида, подхватив мелкого, направилась на кухню. Кормить Харта чем-то тяжелым не хотелось, тем более, что поедание того же мяса требовало усилий, а она, говоря откровенно, не была уверена, что он будет в состоянии держать в руках нож с вилкой. Она остановилась на супе, как на самом оптимальном варианте. Точнее на грибном крем-супе, чтобы хоть как-то вдохновить его на необходимость поесть. Откровенно говоря, она считала, что просто плавающие в воде овощи не могли вызвать особого энтузиазма ни у одного человека.

Фрида обнаружила отсутствие грибов и сливок в холодильнике и, позвав Бубенчика, отправила его за необходимыми продуктами. Он вернулся достаточно быстро и остался развлекать Эрлинга, устроившегося на полу с небольшим медведем, которого домовичок стащил из ее комнаты в Блетчли-холле, когда они только поселились у Бальтазара.

Ей потребовалось около тридцати-сорока минут, чтобы помешав аккуратно содержимое кастрюльки, почувствовать удовлетворение – за эти два года, пока она жила с Торфинном, готовить ей практически не приходилось. Она не испытывала желания побаловать мужа, к тому же домовики, не привычные к появлению хозяйки на кухне, не проявляли особого восторга, когда видели ее там, не понимая, зачем ей это нужно. Растерять навыки она не боялась, но не волноваться за результат не могла.

Фрида зашла в комнату, держа аккуратно в руках плошку с супом, и присела на краешек кровати. Поймала несколько настороженный взгляд шведа и кивнула, подтверждая немую догадку.

- Тебе надо поесть, иначе потом мы будем лечить тебя от истощения.

- Что это? – Харт нехотя и все еще с трудом приподнялся на локтях, принимая вертикальное положение, и, увидев содержимое тарелки, категорично объявил, - я не ем грибы.

Подобный поворот событий Фриде в голову не приходил, поэтому она не удержалась от недоверчивого взгляда, прежде чем взять себя в руки и непреклонным тоном объявить:

- Ты просто не пробовал, как их готовлю я.

- Я их не люблю.

- У тебя нет выбора.

- Но…

- Вообще никакого.

Обреченно вздохнув, Бальтазар согласился попробовать. Просияв, Блетчли зачерпнула ложкой суп, поднося ее к нему, когда наткнулась на его скептический взгляд:

- Я могу сам.

- Да, часа за полтора управишься.

Иллюзий относительно его состояния девушка не питала, понимая, что за эти час-два, когда он начал приходить в себя, чудо произойти не могло. И то, что он нашел силы с ней препираться, еще не значило, что он способен удержать в руках достаточно тяжелую тарелку, да еще и резво съесть содержимое, пока оно не остыло. Есть его холодным, она считала извращением.

Почувствовав, что в комнате происходит что-то интересное, на пороге объявился Себ, потоптавшись ради приличия, и после залетев внутрь, забираясь без лишнего стеснения на кровать.

- Давай, Харт. Ложку за меня и за Эрлинга. За Эрлинга две ложки.

Фрида весело фыркнула, когда он пообещал надолго ей это запомнить, и аккуратно поднесла ложку. Себ, увидев такую картину, расплылся в улыбке, устраиваясь поближе и с интересом наблюдая. Она настояла на одной за Марту и еще одной за Ларса, после того, как он управился с обещанными ложками за мелкого, и невинно поинтересовалась:

- Вкусно?

Бальтазар проигнорировал вопрос с самым невозмутимым видом, притягивая к себе ближе ее руку с плошкой:

- Не отвлекайся, Блетчли.

Бальтазар, не шевелясь, сидит на диване в гостиной и невидящим взглядом смотрит на угасающие угли. За окном глубокая ночь, и его клонит в сон, но он не спит. Чародей понимает, что если не сможет принять происходящее сегодня, то вряд ли это дастся ему легче завтра.
Он по-прежнему слышит хлопок двери, когда она уходит, и думает, что это только начало. Бальтазар чувствует, как его бьет озноб, и добавляет в чашку крепкий чай из заварочного чайника. Он не прикасается к алкоголю, потому что желает остаться в здравом уме и не может позволить себе на утро похмелье; он каждый раз колеблется об этом, когда вспоминает, сколько боли ей причинил.

Бальтазар чувствует отвращение, потому что она этого не заслужила. Он проклинает себя за то, что позволил ей ввязаться в Непреложный обет, и следом - её и упрямство. Швед считает, что все бы обошлось, если бы не она и её скверный характер, и их две оставшиеся жизни они держались бы друг от друга подальше.

Он думает, что ненавидит её сейчас, когда закрывает глаза, потому что ощущает безысходность от осознания, что, возможно, ему не удастся её вернуть. Бальтазар верит, что должен быть способ снять Обет, но понимает, что, будь это так просто, ему не пришлось бы устраивать этот спектакль.

Ему не по себе от того, как пусто стало в квартире, и не может заставить себя вернуться в постель.

Он думает, что Блетчли - ведьма и что он уже скучает по ней. Констанция в момент их редкой солидарности лежит мордой на его ногах, кажется, тоже понимая, что Фрида не вернется.

Он не без удивления думает, что малолетке удалось это - сломать ему жизнь.

Бальтазар злится на себя, потому что считает сантименты неуместными и потому что не желает спать на диване из-за неё. Несмотря на то, что Ката исполняла его просьбу, сейчас швед не ощущает благодарности за её отзывчивость.

Он не может избавиться от неприятного ощущения, что по глупости теряет что-то бесценное, когда в итоге закрывает глаза, устроив ладонь на плече, поднимая угол одеяла выше; в Стокгольме холодная весна.

Он засыпает, прижимая обручальное кольцо к простыни на её стороне, чтобы под утро проснуться, не сумев расслабиться, на её подушке, сдвинутый беззаботно сопящей Констанцией на край постели.