Фрида не сомневается в его ответе, но не собирается отступаться от своего решения. Она считает, что так будет лучше для них обоих, потому что их существование под одной крышей рано или поздно превращается в катастрофу, а любое затишье оказывается перед бурей. Сегодняшней бури ей слишком много, куда больше, чем она может выдержать, и единственное, чего она хочет – поскорее избавиться от этого. Одиночество ей видится сейчас неплохим исходом, когда наедине с собой ей комфортнее, чем с кем либо еще. Она позволяет себе забыть о том, что не в состоянии ужиться сама с собой, что и стало причиной его переезда в этот дом.

Она смотрит на его руку почти невидяще и думает, что в этот раз, пожалуй, перешла все границы. Ей становится немного страшно, когда она ловит себя на мысли, что все могло быть хуже, если бы она не ушла, потому что, даже успокоившись, будто бы чувствует в пальцах покалывание. Она знает, что сейчас это не больше, чем иллюзия, но не хочет представлять как могла навредить ему и его братьям. Она считает это еще одним поводом, почему ему стоит уехать.

- Почему? – ирландка моргает, фокусируя взгляд на его лице, и спрашивает на автомате, не особо задумываясь, когда он говорит, что не сможет навещать детей. Она действительно теряется на мгновение и не может сообразить так просто, занятая больше своими мыслями. На самом деле, ей действительно сейчас не приходит в голову, что это может быть связано с его инфарктом.

Ведьма прикрывает глаза и легонько качает головой, пока он объясняет свои мотивы, и считает, что на словах это звучит так, будто бы действительно его оправдывает. Потому что он заботился о ней, и потому что ему это было важно. Проблема заключается только лишь в том, что на деле он просто пренебрег ее мнением на этот счет.

- Ты знал достаточно. Достаточно для того, чтобы представлять, что происходило эти пять лет, - ведьме не нравится еле заметный надрыв в голосе, но она не знает, как взять себя в руки. – Зачем нужно было копаться в этой грязи?

Фрида не понимает этого совершенно всерьез, потому что действительно рассказала еще тогда, в первый раз, ему все, что пережила за те два года. По ее мнению, основываясь на этом, он вполне мог предположить, что те пять лет, которые Торфинн удерживал ее силой, были ничуть не приятнее. Она не видит в упор никакой острой необходимости читать ее показания, чтобы лучше разбираться в ситуации. Никакой сверхсложной ситуации как таковой и не было, все было предельно просто. Пожалуй, даже слишком.

- Это мое, Харт, мои воспоминания, и мне намного проще жить, когда такие подробности знаю только я.

- Я не горжусь ничем из того, что делала.

Она вздыхает глубже, когда на пару секунд замолкает, прежде чем продолжить:

- Я имею право решать самой, хочу я делиться этим с кем-то или нет. И, кажется, я ясно дала понять, что не хочу.

[AVA]http://savepic.ru/8283103.png[/AVA]

Фрида чувствует очередной укол совести, когда он говорит об инфаркте, и ловит себя на неприятной мысли, что это никогда не закончится. Что она всегда будет чувствовать себя виноватой за все то, что происходило с ним эти пять лет, несмотря на то, что у нее не было возможности как-то это предотвратить. Она смотрит на его руку обреченно, потому что снова причинила ему боль, а это не входило в ее планы вне зависимости от того, как больно ей сделал он. Ее выбивает раз за разом то, как много страданий она в состоянии причинить другим, в особенности ему, никогда того не желая.

Она кивает в ответ на его слова и отводит взгляд, потому что ей, в общем-то, нечего ему сказать. Вряд ли ему нужны ее извинения, не считая того, что сейчас они будут неуместны. В общем-то, она не хочет думать об этом снова, потому что устала изводить себя, но перестать это делать оказывается куда сложнее, чем можно представить на первый взгляд.

Ведьма кривит губы в некрасивом подобии улыбки, когда он говорит, что его отношение к ней не зависит от прочитанного. На самом деле, он все никак не может понять, насколько тяжело ей верить в это, когда она сама не в состоянии принять ничего из этого. И насколько ей до глубины души мерзко от мысли, что он в курсе всего, что тогда происходило.

Она молчит, позволяя ему высказаться до конца, и не знает, чего в самом деле хочет. Еще сегодня утром она определенно хотела, чтобы их жизнь, наконец-то наладившаяся, продолжала быть такой, потому что с ним ей было куда спокойнее, чем без него. Сейчас же она малодушно не хочет ни с чем справляться, потому что ни на что не чувствует в себе сил. Потому что то, что он сделал, она склонна продолжать считать предательством, несмотря ни на что из того, что он говорит, и это выбивает ее сильнее прочего.

- А из нас выходит семья?

- Ты сделал так, как было удобнее тебе. Знал, что мне это не понравится, но все равно сделал это тайком и ничего не сказал. Это мерзко, Харт.

Фрида не пытается увеличить расстояние между ними, но не испытывает восторга от того, что он стоит ближе. Ей не нравится, что он собирается остаться, но она признает его право на то, чтобы видеться с детьми и не может игнорировать тот факт, что это из-за нее он не сможет этого делать, если уедет.

Она чувствует смертельную усталость и что сейчас ей уже все равно, останется он или уедет, но если он хочет остаться, то пусть будет готовым к тому, что она не желает больше с ним разговаривать. Она относится к этой ситуации с меньшим оптимизмом, чем он, когда не верит, что они действительно в чем-то разберутся.

- Я не могу вынуждать тебя бросить дочь, так что диван в твоем распоряжении, если тебе того так хочется, - ирландка не собирается его отговаривать, хотя и считает, что с его стороны куда разумнее было бы просто занять другую комнату.

Блетчли только сейчас замечает непривычную тишину дома и прислушивается внимательнее, чтобы установить, что из детской подозрительно не раздается никаких звуков. Она интересуется между делом, прикидывая, что возможно прошло больше времени, чем она ожидала и уже действительно совсем поздно:

- Дети спят?
[AVA]http://savepic.ru/8283103.png[/AVA]

Фриде требуется немного времени, чтобы осознать то, что он говорит. Что детей нет дома, и что они в Швеции. Она чувствует, как ее передергивает, и смотрит на него, не до конца веря в то, что он действительно отправил их в Мальмё, не спросив ее мнения на этот счет. Потому что она ни за что бы не позволила ему сделать это, потому что ее дети должны быть с ней, и она не дает их забрать даже собственному отцу, пусть и доверяет ему всецело. Она ничего не имеет против родителей Бальтазара в целом, но хочет, чтобы сейчас дети были здесь.

Она чувствует, как ее начинает трясти, и пытается взять себя в руки, потому что ее это пугает. Ее вспышки ярости неизбежно заканчиваются одинаково – выбросом стихийной магии, и никогда не проходят бесследно для него. У нее нет желания калечить его снова, но она с трудом справляется с тем шквалом эмоций, который вызывает у нее эта новость. Он опять решил все за нее. За все это время ее это окончательно успело достать.

Ведьма ловит себя на тоскливой мысли, что помимо прочего пропустила прием таблеток, когда ушла из дома. Она знает, что они не нравятся Бальтазару, но считает, что он должен испытывать к ним благодарность, потому что без них все было бы еще хуже. Они позволяют ей хотя бы отчасти держать себя в руках и не быть на взводе двадцать четыре часа в сутки.

Она чувствует покалывание в кончиках пальцев, когда, не отвечая ему, тянется к шкафчику, доставая оттуда бокал и с оглушительным звоном разбивая о пол кухни между ними. Она не может бороться с той обидой и яростью, которую испытывает от его действий, и не останавливается на одном бокале. Ирландка достает их один за другим и методично бьет, не заботясь об осколках.

- Хватит. Хватит решать за меня, что пойдет мне на пользу, - ирландка срывается на крик, когда бьет последний из бокалов и закрывает на пару мгновений лицо руками. – Мне не пять, Харт, чтобы можно было плевать на мои желания и на мои чувства и делать то, что тебе вздумается.

Фрида вздыхает глубже и отходит от него на шаг, запоздало соображая, что ходить босиком по полу, усеянному осколками, плохая идея. Она ступает осторожно, потому что в самом деле не испытывает желания разбираться потом с порезами.

- Торфинн каждый день на протяжении пяти лет показывал мне, что мое мнение ничего не значит. Я сыта этим по горло.
[AVA]http://savepic.ru/8283103.png[/AVA]

Фрида чувствует собственное бессилие, когда он достаточно жестко поясняет, почему поступил именно так, и не может с ним спорить. Потому что он действительно прав, и ее стоит бояться, потому что она сама боится себя. У нее действительно непорядок с нервами, и ей стоит наведаться к врачу, но она считает достаточным то, что пьют успокоительные, надеясь, что рано или поздно они все наладят, и снотворные, потому что иначе не может спать вовсе.

Она чувствует очередной укол совести и думает, что возможно должна извиниться за то, что бросила его в шкаф. За разбитые бокалы она извиняться не желает, потому что ей нужно было дать выход эмоциям, и лучше так, чем очередной выброс. Она знает, что его перебинтованная рука будет еще долгое время ей напоминанием ее несдержанности, и малодушно не хочет этого видеть. Ей не нравится собственная трусость, потому что за все нужно нести ответственность.

Ведьма не скрывает, что причина ее истерики – эгоизм в чистом виде. Потому что она не хочет и не может представлять себе каково это остаться без детей, и потому что для нее нет сильнее страха, чем разлука с ними. Торфинн сделал все, чтобы она боялась этого каждого секунду, чтобы думала об этом непрерывно.

Она наблюдает за ним, когда он выходит из комнаты, и чувствует, что у нее при всем желании нет сил сейчас никуда отправляться. Она устала и чувствует опустошение, потому что на нее снова сваливается слишком много вины, куда больше, чем она может выдержать за раз, и сейчас единственное, чего она хочет – оказаться под одеялом и провести там ближайшие сутки.

Фрида заставляет себя сначала прибрать бардак, разведенный на кухне, и только после этого поднимается к себе в комнату.

***

Она так и не отправляется за детьми, потому что ей кажется, что ей становится хуже. Ее преследуют кошмары, раз за разом страшнее, и отныне – связанные исключительно с детьми. Ее напрягает их отсутствие дома, но она не может ничего поделать ни с нервозностью, ни с отвратительным упадком сил, вызванным плохим сном.

Ведьме не нравится засыпать, потому что за несколько часов ночью она устает сильнее, чем за весь день. Ей откровенно надоедает просыпаться вымотанной и с раскалывающейся головой, и она не понимает, почему при таком количестве таблеток, которое она пьет, ей все еще что-то снится.

Она знает, что Бальтазар приходит каждую ночь на ее крики. Фрида в самом деле благодарна ему, потому что его присутствие, несмотря на то, что между ними происходит, ее по-прежнему успокаивает, но она все еще не испытывает желания разговаривать с ним, как и не знает о чем. У нее портится настроение, и она предпочитает, пользуясь отсутствием детей, проводить день в комнате, выходя только чтобы приготовить еду. Она знает, что швед в состоянии сам позаботиться о своем рационе, но не может отделаться от выработавшейся привычки следить за тем, что и когда он ест. В особенности, после его изменившегося рациона питания.

Блетчли не хочет засыпать, но все же проваливается в сон, потому что все эти дни чувствует смертельную усталость. Она хочет, чтобы это прекратилось, потому что, кажется, мерно сходит с ума от кошмаров и постоянного недосыпа.

Она видит, как его оправдывает суд, и в этот раз – как он приходит в поместье в Мальмё. Она помнит его смутно, но отчего-то не сомневается, что это оно, когда ее бывший муж подходит к одной из двери, выбивая ее заклинанием.

Ведьма кричит изо всех сил и в очередной раз не просыпается даже от собственного крика.
[AVA]http://savepic.ru/8283103.png[/AVA]

Фрида каждый раз хочет проснуться и каждый раз не может этого сделать, даже в те редкие моменты, когда осознает, что все, что видит - всего лишь сон. Это бывает не так часто, потому что обычно ее сны отличаются до мурашек жуткой реалистичностью, и она верит со всей искренностью во все, что происходит, не отдавая себе отчет в том, что это всего лишь игра ее воображения.

Она не чувствует, как он приходит, и не просыпается ни от его прикосновений, ни от запаха масла. Она спит крепко и во многом в этом вина ее таблеток, от которых она не находит в себе сил отказаться. На самом деле она прекрасно понимает, что это нездорово, но малодушно ищет легкие пути.

Ведьма просыпается с трудом и достаточно медленно, не зная точно, что ее разбудило. Она чувствует, как он обнимает ее, но спросонья не находит в себе желания начинать утро с ругани. Ей не хватает еще нескольких часов крепкого сна, чтобы она могла чувствовать себя бодрее, но сейчас у нее на удивление не болит голова, и она с трудом может вспомнить, что ей снилось.

Она запоминает их очень хорошо - свои кошмары. Помнит до малейших деталей, потому что они преследуют ее до утра и никуда не исчезают с восходом солнца. Она ловит себя на абсурдной мысли, что не помнит, что ей снилось последние несколько часов, и возможно, что снов не было вовсе.

- Не знаю, как-то странно, - ведьма отвечает честно и не может сказать ничего конкретнее, когда ловит его взгляд задумчивым своим, - я кричала?

Фрида не хочет от него отодвигаться, но все же делает это, правда не находит в себе сил привстать и натягивает одеяло повыше. Она запоздало замечает незнакомый запах стоящий в комнате и недовольно морщится, не понимая откуда он взялся. Он ей в целом даже нравится, но она не может определить что это.

- Почему здесь пахнет так, как будто кто-то разлил духи? [ava]http://savepic.ru/8283103.png[/ava]

Фрида забирает у него из рук баночку и вертит ее, разглядывая, но не находит ни этикеток, ни других опознавательных меток, объясняющих что это. Ей приходится немного привстать на локтях, потому что она боится открывать лежа, не зная, что там, и не испытывая желания действительно разлить содержимое. Она откручивает крышечку и принюхивается к маслу, чувствуя резкий, концентрированный запах.

Ирландка прислушивается к себе, чтобы ответить на его вопрос честно. На самом деле, в ее понимании ответ «странно» наиболее точно описывает ее ощущения, потому что с одной стороны она вроде бы по-прежнему не выспалась, но с другой, кажется, впервые спала хотя бы относительно спокойно. Она все еще не уверена в последнем выводе, но не находит этому опровержения, потому что сон, если он и был, ускользнул от нее мгновенно, стоило ей открыть глаза, оставив после себя лишь привычное чувство тревоги, с которым она уже не пыталась бороться.

- Точно не хуже, так что, видимо, лучше.

Она не говорит ничего конкретнее, позволяя себе для начала окончательно проснуться, потому что все еще смотрит на него сонно и невольно зевает вслед за ним. Ее на самом деле удивляет то, что эта ночь прошла куда спокойнее предыдущих, и она чувствует небольшую надежду на то, что масла, которые он принес, действительно помогают.

- Странный запах. Что там?

Ей в самом деле любопытно, и она не хочет думать сейчас о том, что все эти дни не желала с ним разговаривать, и по сути у нее нет причин для того, чтобы начинать делать это сейчас. Несмотря на обиду, она испытывает благодарность к нему за то, что он делает это для нее, пусть она и отказывается с ним разговаривать.

- Не знала, что ты разбираешься в маслах.

Фрида не берется утверждать, но не помнит, чтобы он когда-то раньше, даже в тот год, который они прожили вместе, говорил о чем-то связанном с этим. Она полагает, что возможно, раз масла оказывают такое терапевтическое действие, он знает о них еще со времен своей врачебной практики.

- Спасибо. Не знаю, помогло ли оно действительно, но, кажется, мне больше ничего не снилось. Или я просто не помню.

Она задумывается о завтраке и кивает, после некоторого раздумья:

- Буду. Есть пожелания?

- Полагаю, завтраком займусь я.

Ведьма бросает скептический взгляд на его перебинтованную руку, здраво оценивая, что одной рукой орудовать на кухне будет не слишком удобно.
[AVA]http://savepic.ru/8283103.png[/AVA]

Фрида начинает спать лучше. Масло работает, и ей без разницы как, пока оно действительно успокаивает и позволяет избавиться хотя бы от части кошмаров, а те, которые остаются, сглаживаются и становятся менее реалистичными и яркими. Она спит все еще тревожно и беспокойно, но, судя по тому, что Бальтазар отныне не приходит, больше не кричит во сне.

Она скучает по нему, но не делает попыток к примирению, потому что убеждает себя, что все еще обижена на него. Формально так и есть, но ей с трудом удается бороться с предательскими мыслями, что она не возражала бы, вернись он обратно в постель. Ей не нравится, что он спит на диване, как и не нравится просыпаться одной.

Ей требуется время, чтобы привыкнуть к тому, что одной проблемой стало, кажется, меньше, и позволить себе мысль, что возможно ей больше не нужны таблетки. Вообще-то, она отдает себе отчет в том, что просто меняет их на масло, без которого отныне не ложится спать, отчасти панически боясь, что кошмары во всей их красе вернутся вновь. Она решается пропустить привычный прием на четвертую ночь, когда не без опаски ложится спать, но все же надеется на лучшее.

Ей снится она сама в круглой зеркальной комнате без единой двери. В красном платье, чертовски похожем на то, в котором она была на похоронах Регулуса. Она мечется по комнате, от одного зеркала к другому, пытаясь найти выход, но вместо него каждый раз натыкается на свое искаженное отражение. Она срывается, когда бьет по одному из зеркал кулаком, разбивая тонкое стекло вдребезги. Ведьма бьет их до тех пор, пока не спотыкается об осколки и не летит в темную пропасть.

Она вздрагивает, просыпаясь и распахивая глаза, и смотрит осоловело по сторонам. Несчастный Бегемот, переехавший обратно к ней на кровать, валяется на полу, скинутый, по всей видимости, в то время, когда она металась по постели. Она чувствует, как у нее заходится сердце, и пытается дышать глубже, стараясь успокоиться. По правде, она не знает, почему так пугается.

Фрида не может больше заснуть и, говоря откровенно, засыпать не хочет, несмотря на усталость. Она думает о детях, и что хочет их поскорее забрать, но не может себе этого позволить, пока не разберется наконец-то, что с ней происходит. В общем-то, она отдает отчет во многих своих действиях, зная себя куда лучше, чем кто-либо другой. Единственное, что она не знает – как склеить все то, что удалось сломать Торфинну.

Ее пугает темнота и собственные мысли, потому что она уже давно боится саму себя. Не считая прочих страхов, преследующих ее постоянно, связанных с бывшим мужем, детьми, той проклятой клеткой, в которой, как ей иногда кажется, она так и осталась, пусть даже только мысленно. Она не понимает, что происходит, потому что она никогда не боялась темноты, но сейчас дергается от каждого шороха.

Ведьма встает, когда ловит себя на мысли, что еще чуть-чуть и точно рехнется, и выходит из комнаты, ступая аккуратно. Она знает, что Бальтазар все также спит на диване, и не сомневается, когда спускается вниз, что он ей сейчас нужен.

Блетчли чувствует, как сердце пропускает удар, когда она не находит его в гостиной, хотя постель оказывается расстелена, и озирается несколько мгновений растерянно. Она не понимает, откуда берется этот практически животный страх, но теперь боится еще и за него, пусть и отдает себе отчет в том, что ее опасения скорее всего беспочвенны. Ведьма подмечает его толстовку и не хочет подниматься снова наверх за своей теплой кофтой, а потому надевает ее поверх пижамной футболки, не заботясь о том, насколько эстетично выглядит, и выходит на улицу, действуя больше по наитию.

Она замечает его когда подходит достаточно близко к океану и видит его стоящим по пояс к ней спиной. Ирландка чувствует безмерное облегчение и сейчас, на свежем воздухе и окончательно проснувшись, считает себя редкостной идиоткой из-за того, что не в состоянии побороть свои страхи. Она не знает, что с ней происходит, но полагает, что у нее сдали нервы, когда чуть не плачет от того, что с ним все в порядке, и он сейчас здесь, и даже никуда не уехал. Последнее удивляет ее уже который месяц.

Фрида устраивается на берегу и складывает руки в подобие рупора:

- Эй, Харт!

Она дожидается, когда он обернется, и улыбается широко.

- Я люблю тебя. Слышишь меня? Я тебя люблю.
[AVA]http://savepic.ru/8283103.png[/AVA]

Фрида смотрит на него насмешливо и считает, что нормальные люди должны реагировать как-то иначе на признание в любви, особенно после всех их ссор и недопониманий. На самом деле, она не может объяснить сейчас себе, что это был за порыв, но полагает, что он был вызван страхом, что рано или поздно она опоздает со своим признанием, если протянет еще немного. Она не знает, откуда у нее эта боязнь того, что он однажды исчезнет, но не отрицает, что это все больше смахивает на паранойю.

Она больше не хочет кричать и терпеливо ждет, пока он выйдет из воды. Она считает, что это неважно – почему она оказалась здесь, и отчасти, пусть и не веря ни в совпадения, ни в Судьбу, хочет думать, что она должна была сюда сейчас прийти. Возможно, чтобы они могли попытаться снова стать той семьей, о которой он говорил.

- Плохой сон, - она улыбается вопреки словам, потому что ее успокаивает мерный шум волн и его присутствие рядом, - я не пила таблетки, поэтому проснулась.

Ирландка ловит себя на мысли, что это, пожалуй, должно ему понравиться. Не ее плохие сны, конечно, а то, что она попыталась избавиться хотя бы от части лекарств, пусть и безуспешно. На самом деле, у нее малодушно больше нет желания так экспериментировать, но она думает, что возможно когда-нибудь попробует снова.

-Я спустилась к тебе, потому что мне было страшно, но оказалось, что тебе тоже не спится.

- Ты меня напугал.

Фрида говорит ровно и улыбается дружелюбно, не ставя ему это в укор. В целом, она даже рада, что нашла его здесь, а не в доме, потому что ей действительно нужно было выйти на свежий воздух, чтобы в голове прояснилось.

Она смотрит скептически на то, как он оборачивается в полотенце, и испытывает определенную долю сомнений, что вода действительно настолько теплая, что можно купаться даже ночью. Она хочет пригрозить, что не будет лечить его, если он заболеет, когда точно знает, что будет, но он опережает ее своим вопросом.

Ведьма старается сдержать улыбку и смотрит совершенно серьезно, когда невозмутимо кивает, подтверждая его слова:

- Абсолютно правильно. Не понимаю, что тебя смущает.

Она смеется тихонько, когда чувствует прикосновение его губ к коже, и обнимает его одной рукой за плечи, а пальцы второй запуская в короткие волосы на затылке.

- Еще чуть-чуть и я бы начала ревновать тебя к дивану. Ты стал к нему как-то слишком неравнодушен.

Фрида чуть отстраняется, но только для того, чтобы довольно прикрыв глаза, поцеловать его, пододвигаясь ближе.
[AVA]http://savepic.ru/8283103.png[/AVA]

Фрида сопротивляется достаточно вяло, если сопротивляется вовсе, когда он просит ее снизить дозу снотворного, которое уже превышает все мыслимые и немыслимые нормы. Она осознает достаточно ясно, что лекарство вызывает привыкание и чем дальше, тем больше таблеток ей приходится принимать за раз, но на самом деле это отчасти пугает даже ее саму. Впрочем, не так сильно, как все остальные ее страхи, но она хочет сделать над собой усилие, потому что это важно для него.

Они сокращают количество таблеток ровно вдвое под его обещание помочь перебороть страхи. Она хочет верить, что он знает, что делает, и не скрывает радости от того, что он возвращается в постель, и она снова спит у него под боком.

Фрида соглашается без особых раздумий, что детям стоит побыть с бабушками и дедушками еще немного, и реагирует уже не так остро на их отсутствие в доме, когда убеждает себя в том, что им больше ничего не грозит. Она позволяет себе вздохнуть спокойнее и расслабиться, и совершенно эгоистично радуется тому, что они остаются со шведом наедине.

Ведьма знает, что доверяет ему, но пожалуй удивляется не меньше его, когда их отношения становятся ближе, и страх, который она испытывает по началу, проходит достаточно быстро, потому что в его прикосновениях к ней нет ничего кроме нежности.

Ей нравится заботиться о нем, и она все еще испытывает вину за его инфаркт и сломанную руку, поэтому пытается компенсировать это тем, что тщательно следит за тем, что он ест и как обращается с рукой, о переломе которой он, кажется, порой забывает.  Она знает, что возможно перегибает, но не может относиться к нему иначе.

Фрида получает удовольствие от того, что он предпочитает теперь просыпаться ближе к полудню, а не вставать раньше нее, и позволяет ей удерживать себя под одеялом еще чуть-чуть. В этот раз она не находит его под боком, когда открывает глаза, и тянется на простынях, собираясь встать и отправиться на его поиски, подозревая, что возможно найдет его на кухне.

Она заходит в ванну и успевает умыться, когда Бальтазар входит за ней, и на мгновение прикрывает глаза, когда он ее целует.

Фрида чувствует, как сердце пропускает удар, когда он делает ей предложение и кладет коробочку на раковину, и с трудом сдерживает глупое желание переспросить, хотя все хорошо расслышала. Она ловит его взгляд в отражении и молчит, потому что не может выдавить из себя ни слова. Ирландка чуть морщится, когда чувствует как к глазам подступают слезы, и лениво думает, что ее достала ее эмоциональность.

Ведьма по прежнему молчит, но кивает через пару мгновений и оборачивается, потому что хочет убедиться, что это правда. Она цепляется за его футболку и улыбается сначала неуверенно,  но после коротко смеется, быстрым движением вытирая тыльной стороной ладони глаза.

- Только учти, что я не дам тебе развод, если через пару месяцев ты решишь, что это было ошибкой.

Она говорит шутливо, но со всей серьезностью осознавая, что действительно больше никуда его не отпустит, потому что отпустить не сможет. [ava]http://savepic.ru/8283103.png[/ava]

Она перестает контролировать себя достаточно быстро, когда отзывается на собственные прикосновения сбитым дыханием и легкой дрожью, пробегающей по телу. Фрида закрывает глаза, вслушиваясь в его дыхание, и позволяет себе дать волю фантазии, замыкаясь на нем и своем желании чувствовать его рядом.

Она не хочет думать о том, до чего они дошли, потому что ее сейчас это мало волнует. Он знает, насколько ей тяжело без него и насколько сводит с ума мысль о том, что это может продлиться еще очень долго, прежде чем закончится. Если закончится вовсе. Она старается не думать о худшем сценарии, но не может так просто о нем забыть, в особенности, проводя большую часть времени одна. Она знает, что ему это не нравится, но не находит в себе желания проводить время с кем-то.

Ведьма увлекается, не сразу замечая, что он ее зовет, и растягивает губы в широкой улыбке, когда он говорит о своих снах. Она не торопится тянуться к зеркальцу, хотя оно лежит от нее в непосредственной близи, и не открывает глаз.

Ей не хватает дыхания, и она интересуется обрывочно и дышит поверхностно:

- Я в них также хороша, как и наяву?

У нее нет проблем с самооценкой в этом плане, и она знает, что ему нравится секс с ней, пусть даже он далек от нормального. Ей это в самом деле льстит, потому что они не теряют интерес друг к другу уже столько лет, и она, честно говоря, до сих пор не может понять, почему теряет голову даже от мыслей о нем.

Фрида молчит с пару мгновений, не реагируя на его заявление о том, что он хочет видеть происходящее. Она не знает, когда в последний раз испытывала стеснение с ним, в особенности, когда дело касалось постели, но сейчас, признаться, чувствует определенную неловкость. Ей, впрочем, кажется, что он прекрасно ее понимает, и что, по сути, они в равном положении, пусть он и достиг пика раньше нее и сейчас имел возможность с интересом наблюдать.

Ирландка привстает, упираясь лопатками в спинку кровати, и подтягивает к себе зеркальце, устраивая его в одеяле так, чтобы ему было видно ее, но ей не пришлось держать зеркальце в руках. Она не может да и не хочет бороться с игривым настроением, когда он распаляет ее сильнее.

- Уверен, что хочешь? – она выгибает бровь, разглядывая его какое-то время, прежде чем тянет, не торопясь, футболку вверх. Она считает, что они оба – ненормальные, и что их вряд ли кто-нибудь когда-то поймет.

Она все еще чувствует возбуждение и сейчас, от его формального, но все же присутствия, больше. Ведьма колеблется недолго, когда сбегает пальцами от ключиц к низу живота, и выдыхает глухо:

- Черт бы тебя побрал, Харт. Я так и знала, что выходить за тебя замуж – плохая идея.

Фрида не хочет думать о том, как выглядит сейчас, и, говоря откровенно, ее это волнует в последнюю очередь, когда она сосредотачивается на своих ощущениях.

- Если ты не выберешься из этой страны в ближайшее время, я не выдержу и приеду к тебе сама.
[AVA]http://savepic.su/6495236.png[/AVA]