Фрида молчит в ответ на его ультиматум, что она больше не вернется в бордель, и считает это всего лишь словами. Внушающими надежду, но вовсе не гарантирующими ей нормальное будущее. Еще каких-то полгода назад она и представить не могла, что окажется там, но у жизни, как и всегда, были свои планы на этот счет, поэтому он не может обещать ей ничего точно, и она понимает это, пожалуй, слишком хорошо, чтобы поверить слепо. В ее случае лучше не верить вовсе, иначе потом будет только хуже.

- Это для тебя не проблема, - она возражает упрямо, несмотря на то, что он не обращается по сути к ней. Для него может это действительно никогда не было проблемой, но она не имеет ни малейшего понятия, где достать необходимую сумму, не привлекая к этому родителей. Она знает, что Регулус, если и боится чего-то, то только того, что о его состоянии станет кому-то известно. Девушка обещает ему, что они справятся сами, и хочет это обещание сдержать.

Фрида не знает, почему напрягается, когда он встает со стула, но наблюдает за ним внимательно. Он кажется ей непредсказуемым настолько, насколько это вообще возможно, и она не может избавиться от привычки ждать подвоха. Особенно, в отношении него. Потому что его доброта к ней выходит за все рамки.

Ей не нравится то, что он говорит о Регулусе, и она хмурит брови, собираясь возразить, когда он договорит. Сказать ему, что он ничего не знает о ее муже, чтобы позволять себе подобные высказывания в его адрес. Она не считает, что идеализирует Рега, но не скрывает, что в определенной мере восхищается им с детства, никогда не считая ни слабым, ни безвольным. Даже сейчас, когда возможно со стороны он таким и выглядит.

Она считает, что он обещает ей слишком много того, что не сможет выполнить, и что ему пора перестать это делать. Потому что далеко не все в его власти, и потому что рано или поздно ему надоест. Ее характер, итак не сладкий, становится совершенно невыносимым во время ломки, и она, пожалуй, не сомневается вовсе, что когда-нибудь он укажет ей на дверь снова и больше за ней не пойдет.

Фрида хочет возразить, но не успевает, когда он наклоняется к ней целуя. Она чувствует, как сердце пропускает удар, и отчего-то пугается его действий, замирая как вкопанная. Девушка не отвечает на его поцелуй, не потому что не хочет, но потому что теряется, не зная, как на это реагировать, и смотрит с широко распахнутыми глазами, когда он наконец отстраняется. Она не имеет ни малейшего понятия, что должна сказать на это и должна ли.

Она пытается побороть первый приступ тошноты, вздыхая глубже, но слишком нервничает, чтобы действительно бороться с этим.

Фрида успевает только коротко чертыхнуться, прежде чем вскакивает с кровати как ошпаренная, прижимая ладонь ко рту и ныряя под его руку. Она не думает о том, как это выглядит со стороны после поцелуя, когда бежит со всех ног в сторону уборной. Ее выворачивает тут же, стоит ей склониться над унитазом, одной рукой придерживая волосы, а на глаза набегают слезы. Она не может сказать точно, вызваны ли они рвотными позывами или сдавшими нервами, но в любом случае думает тоскливо, что не железная, и это все должно прекратиться. Желательно - прямо сейчас.

Она чистит зубы, прежде чем выйти из уборной, и, столкнувшись с Бальтазаром, бросает на него мрачный взгляд:

- Зачем ты это делаешь? - она хочет понять наконец-то, что делает в этой роскошной квартире, принадлежащей незнакомому, по факту, ей человеку, который по каким-то собственным соображениям заботится о ней. - Все это. [ava]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/ava]

Фриде не нравится его ответ, потому что он в очередной раз уходит от темы, которая волнует ее с момента появления в его квартире. Она не имеет в виду поцелуй, предпочитая разобраться с ним после, потому что он просто запутывает все еще больше, а она хочет для начала разобраться в основе. В том, что движет им, когда он тащит неизвестную девушку к себе домой, платит ее долги и пытается вылечить от наркомании, когда очевидно, что куда проще оставить ее там, где нашел.

Она злится на его ответ, потому что ей нехорошо, ее мутит вновь, несмотря на то, что только что стошнило, и она знает, что это мерзкое чувство будет с ней на протяжении нескольких дней. Через пару часов к нему добавится боль в мышцах, сводящая ее с ума, температура и озноб, а к вечеру этого дня, ей захочется умереть, лишь бы все это прекратилось.

- Я не говорила стоило или нет, - девушка проговаривает упрямо с нажимом, не свойственным ей в разговоре. - Я спросила зачем. А ты снова не ответил.

Фрида знает, что скорее всего не получит от него ответа, но испытывает непреодолимое желание докопаться до сути прямо сейчас. Вполне вероятно - из банального желания поспорить и поругаться с ним, чтобы хоть как-то выплеснуть свое раздражение на все происходящее.

Она смотрит на него тяжело, выдыхая следом:

- А мне должно стать полегче? - она думает мельком, что скорее всего абсолютно невыносима в этом состоянии, но не может остановиться. - Иди на работу, мне ничего не понадобится. До графина с водой я как-нибудь смогу дойти.

- Не надо сидеть со мной двадцать четыре часа в сутки, Харт. Я пока еще не при смерти.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида знает, что то, что она действительно не оказывается при смерти, это его заслуга. Потому что он продолжает уделять ей так много внимания, сколько только может, а ей все также не понятны причины этого. Его ответ про "возможность помочь" не кажется ей убедительным, а банальное человеческая симпатия не тянет на достойный аргумент в пользу такого великодушия. Она хочет доверять ему и, пожалуй, доверяет, но не может избавиться от сомнений.

Она звонит Регу каждый день, волнуясь за него. Ей кажется, что он становится более нервным, пусть и заверяет ее, что все в порядке, и он понимает, почему Бальтазар против его появления в его квартире. Фрида скучает по нему, но хочет думать, что Харт прав. Что это временная мера, которая поможет им всем. Она просит его конце каждого разговора не ходить никуда этим вечером, а он обещает ей каждый раз, что постарается, и каждый раз неизменно уходит.

Через полторы недели ей становится ощутимо легче, пусть и кажется, что время тянется бесконечно. Она начинает понемногу стараться есть, после того, как пугается собственного отражения и излишней худобы. Постепенно проходит и боль в мышцах, пусть пока и не оставляет ее на совсем, но теперь это хотя бы терпимо. Девушка обещает мужу, что вернется скоро домой, и хочет верить, что так и будет, потому что ему явно нужна ее помощь. Она знает прекрасно, что он даже поесть не в состоянии приготовить себе сам.

Фрида звонит ему дважды в обед, но он не берет трубку. Она успокаивает себя тем, что он скорее всего еще спит, и ей не стоит волноваться. Он не берет трубку ни в четыре, ни в пять. К семи она уже не находит себе места, пусть и понимает, что есть миллион вариантов, почему он не берет трубку, начиная с того, что он мог банально забыть телефон дома. Девушка не раздумывает долго, когда тянется к джинсам, надевая их, и выходит из комнаты в коридор в поисках Бальтазара.

- Я еду домой, - она проговаривает твердо и собрано, несмотря на то, что все внутри сжимается от страха. - В твоей глуши реально поймать такси?

Она выдыхает глубже, натягивая толстовку, когда осознает, что ей необходимо объяснить ему, что и зачем она делает, потому иначе это выглядит как очередной ее каприз.

- Пожалуйста, давай не будем препираться, мне действительно надо уехать. С Регом что-то случилось, он весь день не берет трубку.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида кивает, после секундного раздумья, на его предложение поехать вместе, и не видит смысла спорить. Возможно, это к лучшему - то, что он поедет с ней, потому что она не имеет ни малейшего понятия, что ее может там ждать. Может только предполагать, но каждый ее вариант хуже другого. Она надеется только на то, что он ушел, забыв телефон, потому что если у него передозировка, то они уже несколько часов как опоздали.

Она называет адрес, когда они садятся в машину. Девушка напряжена и не слишком расположена к беседам, поэтому отворачивается к окну, уставившись в одну точку. Они едут молча, и она чувствует как легонько дрожат руки от иррационального, необъяснимого предчувствия беды. Она доверяет своей интуиции, но пытается убедить себя, что это - всего лишь ее страхи. Она сама себя накрутила, не больше.

Когда машина останавливается у подъезда дома, она выходит первой, быстрым шагов направляясь ко входу. Взбегает на третий этаж, доставая на ходу ключи, и сжимает в руке крепко нужный. Фрида попадает в дверной замок не с первого раза, чувствуя, как нарастает напряжение.

Дверь все же открывается, и она входит в квартиру-студию быстрым шагом, оглядывая небольшое помещение взглядом. Выдыхает с облегчением, когда не замечает мужа, лежащим при смерти, и оборачивается к Бальтазару.

- Он наверное ушел и забыл телефон. Я его сейчас найду.

Она качает головой, подмечая разбросанные вещи и мусор, и направляется к кровати, стремясь все это разобрать, раз уж оказалась здесь. Подхватывает по пути скинутую на стул кофту, складывая аккуратно.

- Рега нельзя оставлять одного хотя бы потому, что все вокруг сразу превращается в свинарник, - она фырчит весело, не злясь на него всерьез, потому что он никогда не был привыкшим к необходимости убирать за собой. Он вообще к многим вещам из реальной жизни привыкшим не был. Например к тому, что деньги на его кредитке появляются не сами собой, а благодаря работе.

- Дай мне десять минут, я найду его чертов телефон и приберусь немного тут.
[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида собирает разбросанные вещи, раздумывая о том, что было бы неплохо остаться здесь все же подольше, чтобы привести все в порядок. И что-нибудь приготовить, потому что холодильник оказывается ожидаемо пуст на предмет готовой еды, а то, что там все же есть, уже давно просится на помойку. Она бросает взгляд на часы, приходя к выводу, что Регулус вряд ли вернётся домой раньше, чем пробьет полночь. Обычно примерно после этого времени у него начинала просыпаться совесть, и он вспоминал, что женат.

Девушка слышит, как звонит ее телефон, и закатывает глаза следом - как она и предполагала, он забыл его дома. Она обещает себе высказать ему все, что на этот счет думает, когда следом невольно прислушивается к голосу Бальтазара, звучащему из ванны. Она хмурится не понимающе, когда он называет адрес, а следом чувствует, как земля уходит из под ног.

Ей дается с трудом осознание того, что он говорит. Фрида смотрит не мигая, оцепенев, на дверь в ванную комнату, прислушиваясь, и хочет услышать хоть что-то, хоть какие-то звуки, которые подтвердят, что он жив. Она не может отчего-то пошевелиться, пока не слышит голос Бальтазара вновь, перечеркивающий ее надежды.

Ирландка срывается с места, в пару шагов преодолевая расстояние до двери, и чувствует, как у нее заходится сердце. Она налетает на Бальтазара и пытается вырваться, когда он хватает ее за плечи, не давая ей заглянуть за его спину.

- Пусти меня, - она ловит его взгляд, понижая голос и проговаривая сквозь зубы. - Пусти, я сказала.

Фрида дергается, отталкивая его со всей силы, и замирает, завидев из-за его спины голову Регулуса. Она чувствует, как у нее кружится голова и становится тяжелее дышать, когда делает шаг к ванне. Все происходящее кажется ей дурным сном, но она осознает отчетливо, что это реальность. Жуткая, но самая настоящая ее реальность, даже если последние две недели ей удалось от нее сбежать.

Она касается его руки, машинально скользя к тонкому запястью, и пожалуй только сейчас замечает насколько жутко он исхудал. Кто-то когда-то говорит ей, что смерть меняет лицо человека, и она вглядывается в его, мотая головой в такт своим мыслям. Человек, лежащий в ванной с пробитым черепом, не был похож на ее Регулуса.

Фрида поправляет привычным движением, слипшиеся от крови волосы, наблюдая как пальцы окрашиваются алым. У нее нет объяснений, зачем она это делает, опускаясь следом на колени на небольшой коврик около ванны.

- Прости меня.

У нее хрипит от напряжения голос, но она не обращает на это внимания, касаясь аккуратно его руки вновь.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида действует как в тумане, когда выходит из морга, точно зная, что ей сейчас нужно, и где это взять. Спасительная доза, чтобы забыться, чтобы пережить этот ужас, происходящий словно по канонам какого-то чертовски плохого фильма. Ее колотит дрожь, пока она идет через несколько кварталов пешком, потому что в карманах джинс у нее нет ни единой монетки. Ее, впрочем, это волнует мало - необходимость идти пешком всего лишь продлевает ожидание, не доставляя иного дискомфорта. Она не чувствует усталости, когда наконец добирается до места, которое ненавидит всей душой.

Там уже полно народу. Ее впускают, предупреждая сразу, что Регулуса здесь нет, и присвистывая следом, когда она отзывается бесцветно, что знает. Знает, потому что какое-то время назад нашла его мертвым. Она даже не может сказать точно, сколько времени прошло.

Один из его друзей говорит, что ей сегодня нужно что-то покрепче кокаина. Что-то, что позволит ей успокоиться хотя бы ненадолго. Она кивает равнодушно, потому что он знает лучше. Он в этом спец, она не сомневается, наблюдая отстраненно, как он делает заготовку наркотика. Он спрашивает, сможет ли она ввести сама, и девушка мотает головой отрицательно. Ее не слушаются руки даже тогда, когда она пытается закатать рукава толстовки, подставляя ему вену на правой руке. Он говорит, что они у нее хорошие - вены. В них легко попасть, поэтому будет не больно и быстро.

Ей становится легче, как он и обещает. Безмятежно, спокойно и хорошо.
Фрида перестает слышать то, что происходит вокруг, сосредотачиваясь только на собственных ощущениях, и не замечает как в какой-то момент теряет сознание.

***

Фрида просит отца забрать ее домой. Она не хочет оставаться в больнице и тем более не хочет в реабилитационную клинику. Ей не нравится то, сколько боли она причиняет ему своим поведением, но у нее нет сейчас сил говорить об этом. Судя по всему, Бальтазар рассказал ему все, что знал сам, так что ей не о чем рассказывать больше. Она не хочет, она знает, что оплошала.

Она практически не встает с кровати, когда они оказываются дома - в квартире в хорошем районе Нью-Йорка, которую на скорую руку снимает отец. Девушка ловит себя на дурацкой мысли, что вернулась вновь к тому, от чего бежала, но понеся значительные потери. Регулусу нужно было отдать свою жизнь, чтобы она наконец поняла, что в самом деле мало на что способна.

Новость о смерти наследника фармацевтической империи разносится быстро, попадаясь ей на глаза в виде желтушного заголовка. Она читает статью в оцепенении, находя там упоминание вскользь и о себе. Девушка не может объяснить, зачем с мазохистской настойчивостью выискивает после все, что пишут об этом, и не находит в себе сил перестать. Даже, когда находит статью, посвященную ей.

Фрида разглядывает фотографии, сделанные в момент, когда они с отцом уезжали из больницы, и не может до конца поверить, что на них действительно она. Что она сама довела себя до такого состояния, до всего этого - наркотической зависимости, больницы, смерти Рега. Она хочет капризно, чтобы все это прекратилось, оказалось неправдой, но каждый раз, сталкиваясь со взглядом отца и пряча следом стыдливо глаза, осознает, что ничего не изменится. Все действительно так.

Блетчли не знает, откуда в ее голове берутся эти мысли, но в какой-то день она ловит себя на внезапном выводе, что все могло быть иначе, послушай ее тогда Бальтазар. Она ведь говорила ему, что Регулуса нельзя оставлять одного. Говорила, что ей нужно домой. Она не думает, чем бы обернулось, если бы он действительно ее отпустил, и зацикливается на мысли, что в любом случае Регулус был бы жив сейчас. Не совершил бы самоубийство, если бы она была рядом. Но ее не было, и в этом была вина Бальтазара.

Девушка доводит себя до ручки этими мыслями к вечеру, когда впервые за это время на смену оцепенению и шоку приходит полноценная истерика. Она говорит отцу, что ей необходимо поговорить с Бальтазаром, и не объясняет зачем, повторяя только упрямо, что нужно. Ей приходится согласиться на его условие о том, что он поедет с ней, и она не утруждает себя тем, чтобы переодеться из домашней одежды в более приличную.

Фрида обещает, что вернется быстро, когда выходит из машины, забегая в подъезд вслед за одним из жильцов, а после проявляет удивительную настойчивость, трезвоня в звонок и не обращая внимания на позднее время.

- Это ты виноват, - она не теряет времени на приветствия и игнорирует его вопрос, переходя сразу к делу. Ей просто нужно выговориться, нужно избавиться от истерики, и почему-то она не может просто прокричаться дома отцу. Ей этого недостаточно.
- Я же говорила тебе, я говорила, что его нельзя оставлять одного. Какого черта ты меня не послушал, Харт? Ты судишь людей по себе, но не все такие сильные, смелые и благородные, как ты. Я предупреждала, что он не справится один, но ты был уверен, что я просто потакаю ему.

- Зачем ты вообще забрал меня из этого борделя? Все было нормально, пока ты не решил поиграть в рыцаря.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида знает, что он прав. Что у нее всегда был выбор, что она могла уйти в любой момент, если бы действительно этого хотела. Потому что он никогда не держал ее насильно и никогда ни к чему не принуждал, чтобы она сейчас могла так просто обвинять его в чужой смерти и собственных бедах. Она знает все это прекрасно, но отчего-то не может остановиться. Смерть Рега не была просто трагичной случайностью.

Она видит, что он зол и считает, что это к лучшему. Потому что наконец-то он перестает быть таким благородным и правильным как всегда до этого. Потому что ей сейчас, в эту минуту нужно это - осознание, что он вовсе не святой, и что он делит с ней эту вину, которой ей одной слишком много. Больше, чем она может вынести.

- Ты внушил мне это, ты убедил меня, что лучше будет мне остаться у тебя, - она не отдает сейчас себе отчет в том, насколько глупо это звучит, и, пожалуй, впервые чувствует себя настолько на свой возраст, когда больше всего ей хочется кричать и топать ногами, обвиняя всех вокруг. Особенно его, потому что на самом деле у нее не было никакого выбора, оставаться или нет. - Ты знаешь, почему я осталась - я хотела жить нормально. Но в итоге Регулус поплатился за это своей жизнью.

Фрида цепляется мысленно за то, что он говорит о ее грехах, и морщится, как от зубной боли, осознавая, что он прав. Это ее грехи и только, и она не имеет права ему их высказывать. Она не обвиняет его всерьез. Хочет обвинить, возможно, не обязательно его, но хоть кого-то, но отчего-то не может поверить в это сама.

- Стоило, Харт. Стоило оставить меня там, потому что это был мой выбор! Не нужно было лезть в мою жизнь, и все было бы прекрасно, - она бросает в истерике из банального желания спорить, и огрызается следом, когда он ставит ее в известность об их с Тони решении. - Вот и отлично. Я в них никогда не нуждалась.

Фрида не знает, какого итога ждет от их разговора и все больше не понимает сейчас, зачем вообще заявилась сюда. Их ссора не приносит ей того морального удовлетворения, на который она рассчитывает, усугубляя ситуацию только сильнее, и она смотрит на него зло, потому что с его появлением в ее жизни все пошло по наклонной. Во всем виноват он, даже если не в смерти Рега, то у нее к нему еще есть претензии.

Она не успевает никак среагировать, когда он делает шаг к ней, и только распахивает удивленно и немного испуганно глаза, когда он ее целует. Девушка чувствует, как у нее сдают нервы, и не может объяснить, что на нее находит, когда она все же отвечает на его поцелуй. В отличие от него несмело.

Она отталкивает его через пару мгновений, вырываясь и закрывая руками лицо. Глухо всхлипывает, когда слезы переходят в полноценные рыдания.

- Прости, - она так и не поднимает голову, не желая сталкиваться с ним взглядом. - Ты прав, это моя вина, не твоя.

- Я не знаю, зачем вообще пришла.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида не сопротивляется, когда он тянет ее к себе, обнимая, и прижимается к нему лбом, рыдая навзрыд впервые за это время. Она слышит, что он говорит ей, но мотает головой, отрицая, потому что он не прав. Можно сколько угодно сваливать все на наркотики и на то, что он изменился, но она успевает осознать за это время отчетливо, что все могло быть иначе, если бы иначе вела себя она.

Она цепляется невольно, когда он говорит о своих страхах за нее. За то, что могла умереть тоже, и за то, что он за нее боялся. Ей чертовски стыдно за свое поведение, и она понимает, что он имеет полное право злиться на нее. Как и имеет право ее отец, пусть и не высказывает ей это. Ей, на самом деле, тошно от того, что он даже не ругает ее, когда она, по ее мнению, заслуживает быть обвиненной во всем, что произошло. Девушка уверена, что родители Регулуса именно так и считают, и не может их за это винить.

Фрида не очень понимает, что и зачем он делает, но послушно обнимает его за шею, когда Бальтазар подхватывает ее на руки, внося в квартиру. Она вспоминает, что внизу ждет отец, и ловит себя на мысли, что швед вряд ли горит желанием видеть ее сейчас после всего, что она ему нагородила.

- Я должна была сказать родителям. Хотя бы своему отцу, - она качает головой, пытаясь успокоиться, и вытирает ладонью слезы с щек. - Если бы я сказала ему, Рег был бы жив.

А она не попала бы в бордель, не подсела бы на наркотики, и не оказалась бы в больнице с передозом. Обо всем этом она, впрочем, не думает вовсе, зациклившись на мысли о Регулусе.

- Его убили не только наркотики, но и мое бездействие.

Девушка вздыхает глубже, на автомате засовывая руку в карман домашней толстовки в поисках сигарет, и ожидаемо их не обнаруживает, вспоминая, что оставила на прикроватной тумбочке. Выходить из дома у нее все же не было в планах, чтобы она могла успеть позаботиться об этом.

- У тебя есть сигареты?

- Я сейчас уйду и больше не буду тебя мучить, не переживай.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида скидывает кроссовки, подбирая под себя ноги и устраиваясь на диване удобнее. Она понимает, что в чем-то он прав, но все равно отказывается соглашаться с логикой, что Регулусом должны были следить его родители. Возможно, должны были, но это было не так уж легко, учитывая расстояние между ними, его природную скрытность и отсутствие теплых семейных отношений. Его мать своеобразная женщина, а у отца было достаточно хлопот.

- Они бы заметили, если бы я его не выгораживала, - она прячет глаза, разглядывая обивку дивана. - В основном, с ними разговаривала я. Говорила, что все в порядке, и им не о чем беспокоиться.

Она не хочет обвинять родителей и по другой причине, и колеблется, прежде чем ее озвучить:

- Иначе получается, что мой отец тоже не справился и недоглядел. А это не так.

Девушка тянет из пачки сигарету, закуривая, и качает головой, потому что перестать не может. Не может прекратить изводить себя и задаваться вопросом, почему все эти прописные истины о том, что необходимо кричать о помощи, не были понятны ей раньше.

- Я притащила его сюда, он не собирался переезжать в Америку, - она морщится неприязненно, в первую очередь к своим собственным стремлениям. - Это мне хотелось жить самостоятельно, в нормальном, обычном мире. Я люблю своего отца, но мир, в котором он живет, ужасен. По крайней мере, мне так казалось.

Фрида бросает на него непонимающий взгляд, когда он просит остаться, и проводит ладонью по щеке снова неловким, немножко детским жестом.

- Почему? - девушка помнит о поцелуе, но считает не слишком серьезно, что это был скорее способ заставить ее замолчать. Действенный, к слову. Она раздумывает еще пару мгновений, вспоминая после, что приехала сюда не одна, и что ей вовсе не стоит засиживаться: - Меня папа внизу ждет.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида хочет верить ему, когда он говорит, что она сможет жить дальше, но отчего-то упрямо качает головой. Сейчас ей кажется, что он не понимает, о чем говорит, потому что там боль и вина, которую она испытывает, слишком велики, чтобы когда-нибудь действительно утихнуть. Она не спорит, что возможно драматизирует, но не может представить себе, что время однажды и впрямь залечит раны.

Девушка не возражает, только затягиваясь сигаретой, и все же надеется, что он прав. Иначе она рано или поздно точно сойдет с ума. Доведет себя от осознания собственной вины в полной мере. Она испытывает от этой мысли чувство, схожее с тем, которое заставило ее довериться незнакомому человеку, оставшись в его квартире на долгое время. Страх за собственную жизнь, стремительно катящуюся по наклонной.

- Он бы не пустил меня одну, - она кивает на вопрос об отце обреченно, понимая, что сама виновата в подобном недоверии с его стороны. Несомненно правильном, если вспомнить ее последние поступки. - Пойдешь отпрашивать меня? Это будет несложно, учитывая, как он тебе доверяет. А это, надо сказать, с его стороны редкость.

Фрида усмехается от того, насколько нелепо это звучит и выглядит, не понимая зачем ему, взрослому мужчине, это вообще нужно. Она не против остаться, пусть и испытывает после поцелуя, второго на его счету, определенную неловкость от этих мыслей, чувствуя дискомфорт и не понимая, насколько это вообще уместно - оставаться у другого мужчины, когда на днях погиб законный муж. Тем более, у мужчины, к которому есть симпатия.

Она не ожидает услышать ничего похоже на признание, когда ему все же удается удивить ее в очередной раз. Фрида не следит за собственным реакциями, но распахивает глаза удивленно, после, впрочем, быстро и недоверчиво хмурясь. Она теряется окончательно, когда он заявляет о своих намерениях прямо. Пожалуй, даже слишком.

- Это невозможно, - она возражает эмоционально, переваривая новую для нее информацию, и уверена, что где-то должен быть подвох. - И я совершеннолетняя в Европе.

Она комментирует свой возраст между делом, увлеченная больше другими мыслями, и ищет способ объяснить ему, почему то, что он говорит ей - вымысел.

- Мне не за что тебе нравиться, - девушка заявляет убежденно, не кокетничая и не нарываясь на комплимент. - Есть куда больше причин, почему ты должен не хотеть меня видеть вообще.
[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида верит искренне в то, что говорит, потому что у нее в голове складывает целый список "за" и "против" ее кандидатуры для отношений, и колонка "за" оказывается практически голой, в то время как "против" - пугающе заполненной. Она считает, что подходит к этому вопросу объективно, когда предполагает, что ему, взрослому и адекватному человеку, не могут быть нужны отношения с такой какой как она. С ее сомнительным прошлым и не менее сомнительным будущим. Она помнит постулат о том, что бывших наркоманов не бывает. Помнит рассказы, как люди срывались и через год и через три года после отказа принимать наркотики. "Наркотики умеют ждать", кажется так они говорили, и она видела этих людей и что с ними происходило.

Девушка почему-то нервничает по мере того, как он говорит, вместо того, чтобы радоваться. Потому что это - ее шанс на нормальную жизнь, а он уже не раз доказал, что может и хочет позаботиться о ней. Она знает, что он - тот шанс, о котором мечтает каждая в том борделе и в том притоне, потому что она не знает ни одну девушку, мечтающую сдохнуть от передоза или работать проституткой до старости. Фрида не исключение из правила, она хочет спокойных, нормальных отношений, но ей нравится Бальтазар и в этом вся проблема. Потому что он не заслуживает тех проблем, которые с завидной настойчивостью пытается на себя взять.

Ей не нравится, когда он встает, и он ловит себя на дурацкой мысли, что тогда в баре и на утро он видел ее в нормальном состоянии первый и последний раз. Не густо, чтобы успеть найти в ней достаточное количество плюсов. Она знает, что минусов куда больше, но в данный момент всерьез переживает только за один. Все остальное идет общим негативным фоном, но один поступок выделяется ярче всего. У нее дрожат губы, когда она ловит его взгляд, намереваясь сказать то, что должна была еще в самом начале. То, ради чего должна была прийти, а вовсе не ради этой глупой истерики.

- Прости меня, - она поднимается порывисто и выпаливает извинения внезапно, понимая, что не отвечает на его вопрос, но не может больше молчать. - За то, что я снова прикоснулась к наркотикам.

Фрида обнимает себя за плечи, нервничая и не находя себе места, но все же продолжает немного сбивчиво:

- Я не хотела этого, не знаю, что на меня нашло. Просто это было для меня слишком - увидеть его там, в ванной.

- Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, но не понимаю, как ты можешь этого хотеть после всего, что я сделала.

Фрида вздыхает глубже, опуская взгляд и продолжает через какое-то мгновение глуше:

- Но если вдруг ты действительно этого хочешь, я сделаю все, чтобы такое больше не повторилось.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида благодарна ему за то, что он обнимает ее, потому что ей это действительно необходимо. Пусть в ее голове и не укладывается то, как он может относиться к ней с такой заботой, когда она этого вовсе не заслуживает после того, как перечеркнула все то, что он для нее делал. Она считает, что он и верить ей не обязан, но все же благодарно кивает. Ей не нравится это ощущение - что она его подвела и не оправдала ожиданий, и она говорит искренне, когда обещает, что больше такого не повторится.

Она обнимает его аккуратно, немного скованно, чувствуя отчего-то неловкость от его близости. Неуместную неловкость после того, что она вытворяла в борделе в том числе и с ним, пусть он и отказался спать с ней. Она думает, что возможно привыкнет, если все действительно будет так, как он говорит, и им движет не минутная прихоть или, что еще хуже, жалость. Несмотря на определенные сомнения, которые вызывают у нее все его слова, она хочет доверять ему.

- Когда-нибудь перестану, - ей нужно для этого время, пока она сможет если не понять, то хотя бы смириться с тем, что все так и нужно просто принять на веру его какие-то чувства к ней.

Девушка все еще не верит в светлое и радужное будущее, но его обещание заставляет ее улыбнуться, ловя его взгляд:

- У нас? Звучит хорошо.

- Я хочу остаться, - она кивает следом, подтверждая намерения. - Но только если у тебя есть мороженое, потому что дома у меня его полно.

Фрида раздумывает пару мгновений, приходя к выводу, что наверное может себе это уже позволить, когда приподнимается на носочках, и тянется к нему мягко целуя.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида привыкает ко всему заново, особенно - к ощущению чужого тепла рядом, когда не стесняясь устраивается под боком у Бальтазара. С Регулусом давно все было не так, и она не может не думать об этом, невольно вспоминая все, что с ним связано, в особенности их отношения, сошедшие на нет. Она засыпает вслед за шведом быстро, придвинувшись ближе и потянув повыше на них обоих одеяло.

Она спит крепко, вымотанная вечерней истерикой и последними днями, которые проводит, накручивая себя. Пусть она и не выходит из дома, но подобное нервозное состояние вытягивает из нее все силы, да и сон ее вряд ли можно назвать спокойным. Девушка ощущает это не сразу - его прикосновения, и связывает их по началу со сном, прежде чем начинает медленно просыпаться. Она касается его руки, обнимающей ее, полусонно, накрывая ее сверху своей ладонью, и лениво переворачивается на спину, улыбаясь сквозь дрему.

Фрида открывает глаза поочередно, пытаясь проснуться, но ей требуется их немного потереть, чтобы зрение стало четче. По ее ощущениям, у них есть еще как минимум пара часов для сна, но Бальтазар, кажется, отличался любовью к ранним подъемам.

- Тебе нужно на работу? - она, впрочем, протестующе закрывает глаза вновь, переворачиваясь снова на бок, лицом к нему, и обнимая. - Твои сотрудники полюбят тебя сильнее, если ты останешься сегодня дома.

Она бормочет убежденно, считая, что ни ему, ни им не нужно его присутствие на работе. Особенно, учитывая, что с ним так тепло и уютно, и она совершенно точно протестует против того, чтобы он сейчас вставал.

Ей требуется некоторое время, прежде чем она все же оказывается в состоянии держать глаза открытыми, а в голове появляются и иные мысли кроме тех, которые напрямую связаны с подушкой и одеялом. Она вспоминает о том, что у нее к нему вчера остался еще один вопрос, и переворачивается на живот, пристраивая руки и подбородком на него на груди.

- Баль, - она ловит его взгляд, колеблясь, прежде чем задать вопрос, - как много ты рассказал моему отцу?

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]

Фрида кивает удовлетворенно, когда он подтверждает, что в ближайшее время на работу не собирается. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра, что ее особенно устраивает. Она понимает, что рано или поздно ей придется вернуться домой, а ему пойти все же на работу, но предпочитает не думать об этом сейчас. По крайней мере, пока он лежит рядом с ней, никуда не торопясь.

Она подтверждает сонным "угу", что ему действительно стоило утащить ее под одно одеяло раньше, и тоже считает происходящее нереальным, и она точно знает, почему. Контраст между этим и ее отношениями с Регом в последние месяцы даже немного пугает. В тех отношениях тоже было место чему-то милому и трогательному, но все неизменно носило какой-то гнетущий, болезненный налет. В тех отношениях было что-то нездоровое и неправильное, тогда как это утро было правильным чересчур. Девушка, как он и просит прошлым вечером, не хочет искать в этом подвох.

Ей действительно важно услышать его ответ, и она не знает точно, на что надеется. Скорее на то, что отец не знает, на что она променяла работу радиоведущей.

Фриде кажется, что она знает ответ раньше, чем он озвучивает его. Она опускает глаза, поджимая губы, и вздыхает глубже, слушая его объяснение.

- Не извиняйся, - она правда считает, что ему не за что извиняться, потому что он нянчился с ней достаточно долго, и вовсе не должен был покрывать ее перед отцом. - Я бы не рассказала ему о борделе.

Она сползает с него, переворачиваясь на спину и откидываясь на подушку. Фрида соврет, если скажет, что не догадывалась об этом, но, услышав, отчего-то чувствует сейчас подавленность.

- Я думаю, ему не стоило знать. Это ненужная никому информация.

- Не хочу представлять, каково ему было услышать об этом.

[AVA]http://s6.uploads.ru/Dg5zl.png[/AVA]