Происходящее не укладывалось у Стивена в голове. Он даже на мгновение забыл, что то ли ведьма, то ли богиня, сидящая напротив него, недавно делала вид, что пыталась прочитать несуществующие в его голове воспоминания. Стрэндж прекрасно помнил как летающий телефон, так и услужливый графин, но всё ещё иногда задумывался, что санитаров позвать всё-таки стоило бы.

Стрэндж посчитал уже всерьез, что она – сумасшедшая, когда женщина рассказала о том, что, якобы, сделала с ним. Якобы в параллельной Вселенной. Стивен не понимал, как такое могло произойти, а также считал её доводы смешными – променять карьеру, которую он строил годами, на выдуманную профессию.

– "Покалечить, но не убить", – процитировал медик, глядя на собеседницу красноречиво, – это, несомненно, должно кого-либо успокаивать.

Он чувствовал, как к горлу подкатывала истерика. Уже гораздо серьезнее той, которой он встретил Фрейю на пороге своей квартиры.

– Интересно, почему я до сих пор продолжаю тебя слушать, – риторически поинтересовался Стивен, не в пример спокойный.

– То, что ты несешь – полный бред, – его внутренне затрясло. То ли от раздражения, то ли от страха после всего, что она ему рассказала. Стивен был уверен, что никто не сможет отобрать у него возможность оперировать. Тем более какая-то выскочка, которой лишь чудом удалось привлечь его внимание.

Стрэндж поднялся с дивана, делая прежде щедрый глоток виски, но возвращая между делом бокал на небольшой журнальный столик, прежде чем обернуться к Аморе.

– Ты предлагаешь мне рискнуть жизнью ради карьеры фокусника. Во Вселенной, которой не существует! Или, по крайней мере, скоро не будет существовать, – холодно подытожил Стрэндж, прежде чем сорваться:

– Каким, ты думаешь, будет мой ответ?!

Если до этого Стивену казалось, что он начинает доверять ей, то сейчас Стрэндж начинал считать это помутнением рассудка. Доверять женщине, которая угрожала тебе расправой, было, как минимум, неразумно. Хирург слышал, как она обещала ему помочь, спасти его от последствий своей же затеи, но не мог поверить, что ей это удастся, когда единственное, что в исполнении Фрейи он видел – это услужливая бутылка виски. Подсознательно, возможно, Стивен знал, что она действительно богиня. Амора, однако, была права, когда обвиняла людской род в целом в неспособности принимать то, что лежало за рамками его скудных реалий.

В остальном Стрэндж промолчал в отношении благодарностей. Единственное, что он сделал, послушавшись совета проблемной гостьи – опустошил ещё один бокал виски. Он искренне верил, что его нервам это если не пойдет на пользу, то уж точно не повредит.

Стивен также знал, что ему не нравилось помимо перспективы падения с обрыва – то, что Фрейя, по сути, обвиняла его мир в недолговечности, искусственности. Стрэндж находил это чувство противным – жить в чьей-то сказке, ещё и далекой от привычных канонов.

– И ты знаешь, сколько мне осталось? – мрачно, с вызовом бросил Стивен, в целом всерьез не надеясь на толковый ответ, если ответ в целом.

Он признавал аргумент богини о Поттс и Старке разумным, но пока что далеко не решающим. Стрэндж устало потер виски. Кто бы мог подумать, что разговор с заявившейся на его порог шарлатанкой окажется столь выматывающим.

Стивен малодушно пожалел, что они беседовали на его территории. Из-за этого маневр красивого выхода со "сцены" с эффектным хлопком дверью не выглядел настоль привлекательным, как мог бы выглядеть в другим обстоятельствах. Стрэндж поднял взгляд на Амору, но какое-то время не мог произнести и слова. Он никогда не отличался робостью, но что-то сдерживало его. Стивен давно не боялся совершать ошибок. Будучи хирургом, он знал, что просто-напросто их не делал. Стрэнджа всегда мало заботили человеческие отношения, чтобы настолько переживать за итог встречи. Его не заботило, что большинство людей он отталкивал. Они были ему не нужны.

Стивен сделал едва слышный вдох, собираясь с мыслями, прежде чем, наконец, произвести:

– Уходи, – он не был дураком, чтобы считать, что её это остановит. В данный момент, однако, его больше пугала перспектива согласиться на её затею, чем отказать гостье.

– Разговор закончен, – формально подвел черту Стрэндж.

Стивен хотел одернуть руку, когда Амора коснулась его. Хирург по-прежнему сомневался, что для неё у него найдется повод для благодарностей, но не желал продолжать диспут. Как Стрэндж заверял её прежде, разговор был закончен.

Стивен хотел одернуть свою руку, но, лишь мелко дернувшись телом, остался стоять на месте. Мужчина поднял взгляд на гостью, не скрывая скептицизма в отношении действий молодой женщины. Стрэндж не понимал, чего она добивалась. После её рассказов ему разве что мог понадобиться хороший психолог, но явно не намеки на флирт.

Он хотел ей сказать об этом, но в результате смолчал, поймав себя на том, что смотрит на Фрейю, словно зачарованный. Стивен не имел понятия, что именно так дела и обстояли на этот момент – в ход пошли её чары, – но знал одно: ему не нравилось, что куда-то делось прежнее раздражение, которое позволяло ему сопротивляться той околесице, что она несла. Сейчас же Стрэндж оказался безоружен.

Стивен был бы рад рассказать ей, что видел дни похуже, по-настоящему плохие дни, но не смог. Его словно парализовало, сковало внутренности. В какой-то момент Стрэндж осознал, что, с точки зрения здравого смысла, ему, непременно, стоит с ней согласиться. То, о чем говорила Амора, было очевидно. Как было странно, что он не понимал этого раньше.

– Тяжелый день, – проговорил Стивен вслед за богиней вслух. Он не сводил с нее взгляда и в какой-то момент ответил на чужое прикосновение своим, касаясь пальцами женской ладони.

– Конечно, – произнес Стрэндж, словно само собой разумеющееся, и улыбнулся располагающе, – я верю тебе.

В этот момент казалось неправильным доверять кому-либо, кроме нее. Даже самому себе.

– Останешься? – поинтересовался Стивен непринужденно, как будто подобное было обыденностью.

***

Стивен больше не ставил под сомнение слова Аморы, когда следующим днем садился в собственную машину, стоящую на краю обрыва. В нем осталась только уверенность в необходимости действий, о которых говорила Фрейя. Никакого страха. Ни одного шанса оказать сопротивление. Будь на тот момент Стрэндж в своем уме, он бы, непременно, обозвал это чистым безумием. Стрэндж взглянул в очередной раз в бездну, которая открывалась за поднятым стеклом скоростной машины, и пристегнул ремень обыденным жестом. Он больше не удивлялся тому, что доверял Фрейе настолько, чтобы позволить сбросить себя нескольких десятков метров.

Он очнулся уже в свободном падении. Стивен в какой-то момент почувствовал, как ему не хватает воздуха. В первую очередь – от чудовищности происходящего. Мужчина невольно распахнул широко глаза, когда сквозь лобовое стекло наблюдал, как его машина летела в пропасть.

Когда Стивен, наконец, закричал, его крик прервался быстро, стоило автомобилю столкнуться с землей. Если до этого он помнил их разговор с Аморой о том, что она сможет о нем позаботиться, то в момент, когда смялось первое железо, Стрэндж перестал верить в чьи-либо обещания.

Все закончилось неожиданно. Автомобиль вдруг повис в воздухе, прежде чем с небольшой встряской, но всё-таки опуститься на все четыре колеса – впрочем, в том, что машина осталась в полной комплектации, Стрэндж уже не был уверен. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы сфокусироваться, прежде чем мужчина нервно рванул ручку на двери транспортного средства. Он успел выдохнуть обреченно, когда та не заклинила.

Стивен почувствовал, как нервная дрожь сковывает тело, стоило ему подняться на ноги. Он бросил взгляд на машину, знатно покореженную, и ощутил новый прилив злости.

Стрэндж перевел взгляд на Амору и старался не предавать значения, что взгляд был словно затуманен:

– Какого черта?! – у него был сорванный, хриплый голос, когда Стивен сделал решительный шаг в сторону богини. В этот раз сгоряча он был почти готов поступиться принципом о том, что женщин бить нельзя.

Сейчас его перетряхивало от мысли, что он помнил последние часы, но не имел понятия, как в целом его угораздило принимать подобные решения. Стивен точно помнил, как прогонял её вечером накануне. Но, как оказывалось, не прогнал.

Хирург не сделал и пары шагов от автомобиля, когда, споткнувшись, упал на колени. Подняться Стивен на тот момент не смог, обессиленный, и лишь поднял взбешенный взгляд на Амору снова:

– Что ты со мной сделала? – прошипел Стрэндж, между делом утирая кровь с разбитой брови. Он взглянул на окрасившиеся в алый пальцы и только после этого снова чертыхнулся.

– Я же просил тебя уйти, – разочарованно простонал Стивен, – оставить меня в покое.

Он вспомнил вдруг ещё об одной претензии, когда всплеснул руками на нервной почве:

– Ты вообще знаешь, сколько стоит эта машина!?

Стивен считал всё, что происходило в тот момент, диким. Её дружелюбное поведение, а также светское предложение о бокале виски. Он словно оказался в причудливом театре, но его собственные испуг и растерянность портили удовольствие от представления.

Стрэндж не чувствовал этого прежде, когда в одно из движений запястье пронзило болью. Возможно, авария вызвала трещину, а нагрузка, спровоцированная его падением на землю, усугубила ситуацию.

– О, что ты хочешь, чтобы я сказал? – ядовито поинтересовался Стивен, придерживая ладонью другой руки травмированное запястье. Ему не нравилось собственное поведение, но мужчина не остановился, продолжая:

– Брось меня под поезд, убей мою любимую собаку?

Никакой собаки, разумеется, не было и в помине, но для описания чувств доктора она подошла как нельзя кстати.

Стрэндж знал, что, на самом деле, интересовало его больше всего.

– Как ты заставила меня сесть в эту машину? Я знал, что ты столкнешь её с обрыва; знал, но всё равно остался.

Стивен на мгновение замолчал, поморщившись, когда почувствовал боль при очередном движении. Он был удивлен, на самом деле, что после падения отделался столь легко, но на всякий случай предпочел пересчитать ребра, проверяя их целостность. То тут, то там торчали мелкие осколки битых стекол, некоторые из которых вспороли ткань, а некоторые – добрались до кожи, впиваясь в плоть.

– Аптечка должна быть в бардачке, – сознался Стрэндж, – но вряд ли ты её сможешь достать после того, что сделала с моей машиной.

– Я не собираюсь на тот свет, – упрямо заметил доктор, поднимая мрачный взгляд на Фрейю. Он решил, что она может трактовать его замечание и как бунт, и как, возможно, солидарность с её сумасшедшими предложениями. В тот момент Стивен не до конца определился.

Он протянул здоровую руку вперёд требовательно, собираясь отобрать у Аморы прежде предложенный виски.

– Я заслужил этот виски, – на всякий случай прояснил свои намерения Стрэндж, подытоживая, – особенно, если после твоей выходки не смогу какое-то время оперировать.

Он всё ещё был зол, но не хотел остаться без голоса окончательно, если продолжит на неё кричать.