Тони видит, что ей не нравится их разговор, но, в то же время, не сожалеет о том, что настаивает. Он благодарен дочери за то, что та доверяет ему, а поэтому, видимо, не считает нужным отослать его на все четыре стороны. Если бы Фрида выбрала этот путь, Блетчли бы её также понял. Энтони не испытывает иллюзий о том, что лезет не в свое дело, но не собирается отступать, пока Фрида готова с ним говорить о своих проблемах. Они всегда ладили.

Блетчли выглядит задумчиво на протяжении всего разговора, пытаясь понять, о чем говорит дочь. Вернее, Энтони не сомневается в том, что она имеет в виду, но не думает прежде, что её мировоззрение складывается подобным образом все эти годы.

– Как давно ты так считаешь? – Тони спрашивает серьезно, без насмешки или иронии, потому что чувствует, что подобное мнение дочери об отношениях – это упущение его и Оливии. В основном, несомненно, его, потому что Фрида не общается с матерью.

– Создавать что-то на двоих, что-то общее с твоей матерью – это самое лучшее, что было в моей жизни, – без патетики или драмы, но искренне отзывается Блетчли. Он смотрит на дочь тепло, потому что считает свой следующий вывод очевидным:

– Иначе у меня не было бы тебя и Алекса.

Блетчли не скрывает тяжёлого вздоха, потому что разговор не приносит удовольствия ему тоже. Он не гордится своими поступками в тот период своей жизни, когда Оливия решает уйти от него.

– Не все отношения заканчиваются так, как у меня и твоей матери, Фрида. Кроме того, мы по-прежнему хорошо общаемся, – уверенно заверяет Тони.

– Мы пробыли в браке достаточно долго, чтобы нас многое объединяло. Да, мы потрепали друг другу нервы, – усмехается вдруг Энтони заботливо, – но это осталось в прошлом. Нас обоих это устраивает.

– Оливия ушла от меня по объективным причинам, и я не могу её в этом винить.

Блетчли молчит следом, подбирая слова, когда спрашивает открыто:

– Для твоего расставания с Бальтазаром были объективные причины?

– Я знаю, что вступать в отношения в осознанном возрасте бывает страшно по многим причинам, – помолчав, вдруг замечает Тони. Он делает акцент на "осознанном возрасте", потому что не может причислить себя с Оливией к нему; они были слишком молоды, когда начали встречаться и поженились. Тогда мир казался другим.

Он смотрит на дочь в этот момент странно, прежде чем вздохнуть. Если они сегодня говорят открыто, то он не имеет права от неё что-либо утаивать:

– Я знаю это, потому что встречаюсь... кое с кем, – заканчивает Блетчли, следя за реакцией дочери.

Тони не сомневается, что на мировоззрение Фриды повлиял их с Оливией развод и до того, как дочь говорит об этом напрямую. Он считает, что у них проблемы и что ему стоило раньше завести этот разговор с Фридой. Блетчли не испытывает иллюзий о том, насколько упрямой могла быть его дочь. Как ни крути, он знал наверняка, насколько упрямыми могли быть её отец и мать.

Мужчине, несомненно, тяжело спорить с цифрами, когда Фрида начинает приводить ему статистические данные. Он раздумывает над этим всерьез, когда делится своими наблюдениями:

– Внушительный процент. Ты знаешь, что половина тех людей, которые расстаются со своими партнёрами, в итоге сходятся снова? – интересуется Блетчли. Он, признаться, никогда не думает, что эти знания пригодятся ему всерьез, вычитывая об этом в свое время, когда хотел восстановить их отношения с Оливией.

Тони считает, что было бы неплохо, если бы дочь перестала смотреть на статистику в вопросе отношений вовсе.

Он знает, что Оливия и он не вошли в эти оптимистичные пятьдесят процентов. Однако это тоже не было показателем.

– Мне жаль, что мы с мамой послужили плохим примером, Фрида, – вдруг искренне замечает Энтони. Он знает, даже если не говорит об этом, что им всем было больно из-за того, что произошло.

Тони отвлекается, когда Фрида начинает рассказывать об их отношениях с Бальтазаром подробнее. Блетчли позволяет себе поднять брови в мимолётном удивлении, когда дочь упоминает об интрижке шведа.

– Как долго вы встречались? – интересуется Энтони вопросом на вопрос Фриды о вероятностях. – Он давал тебе повод подумать о его потенциальной измене?

Блетчли знает, что она делает, когда задаёт все эти вопросы. Он узнает в рассуждениях Фриды Оливию в тот момент, когда их отношения начали расходиться по швам. Тони сдержался, чтобы не поморщиться из-за неприятных воспоминаний. Это были некрасивые времена.

– Твоя мама обвиняла меня в измене последние недели до развода, когда я в очередной раз задерживался на работе, – делится Блетчли.

– Она ни разу не была права, – мягко замечает Тони.

Блетчли наблюдает за дочерью внимательно после того, как делится откровением. Ему, несмотря на возраст, крайне неловко говорить о серьезных отношениях с кем-то кроме её матери. Он вздыхает неслышно, когда Фрида начинает с вопросов в тон их беседе.

Энтони требуется время, чтобы ответить на вопрос дочери, и он не стесняется его брать. Мужчина снимает пиджак, а после откидывается расслабленно на спинку стула. Он тратит время на то, чтобы немного закатать манжеты рукавов, когда забирает со стола бокал вина.

– Я понятия не имею, что будет дальше, – искренне отзывается Тони. Он переводит теплый взгляд на дочь. Блетчли благодарен вину, которое позволяет ему смотреть на ситуацию философски. Возможно, трезвее, чем когда-либо.

– Мы можем разойтись завтра, послезавтра или не разойтись никогда, – отзывается мужчина.

– Возможно, она изменит мне или я изменю ей.

– Это не имеет значения, Фрида, – уверенно отзывается Тони.

– Если меня чему-то и научил развод с Оливией, то тому, что не стоит пытаться думать за другого человека.

– Важно лишь то, что я доверяю ей, а она – мне.

Энтони допивает очередной бокал, когда смотрит на дочь мягче:

– Извини, что ты узнала об этом так спонтанно.

Блетчли молчит недолго, когда интересуется:

– Ты доверяешь Бальтазару?

Тони качает головой, когда Фрида начинает перечислять неприглядные сценарии. С выводами дочери было тяжело спорить. То, что она описывает, действительно ужасно.

– Ты была бы рада, сойдись мы с мамой вновь после развода?

Тони считает, что, останься они с Оливией в браке, они бы баловали свою привычку. Несмотря на неприглядность развода, Энтони остаётся рад, что они расходятся с бывшей супругой. Всё встаёт на свои места, потому что Оливия находит себе более подходящего спутника. Юношеская влюбленность прошла, осталось только уважение.

Блетчли слушает дочь внимательно, когда узнает новые подробности их отношений с Бальтазаром. Тони не может избавиться от мысли, что Фрида привязана к молодому мужчине. За Бальтазара было говорить сложно, однако его поступки, пожалуй, говорили сами за себя.

Энтони цепляется за слова дочери о чувствах к ней Бальтазара, когда уточняет:

– Ты говорила, что ты дорога ему. Он говорил тебе об этом?

Чем дольше Тони слушает дочь, тем больше считает, что серьезные отношения ей бы не помешали. Он считает, что ей стоит говорить о статистике, а также – перестать представлять худшие из вариантов.

– Думать о последствиях и представлять будущее в пессимистичном свете – это разные вещи, Фрида, – мягко усмехается Тони. Он не давит на нее, но хочет, чтобы она задумалась над тем, что её точка зрения – это всего лишь точка зрения.

– Спасибо, – тепло улыбается Тони, когда дочь одобрила его начинающиеся отношения. Ему было важно, чтобы она знала.

– Когда тебе под пятьдесят, выражение "любовь до гроба" уже не несёт такого романтического значения, Фрида. Оно становится вероятной реальностью, – несерьёзно подытоживает мужчина, улыбаясь шире.

Блетчли переключается следом, когда возвращается мыслями к Фриде и Бальтазаре. Он знает свою дочь достаточно, чтобы, наблюдая за ней, вынести внезапный вердикт:

– Ты боишься, что ничего не получится, потому что любишь этого Бальтазара, не так ли?

Энтони устает ходить вокруг да около, убеждая Фриду в том, что серьезные отношения – это не геенна огненная. Он хочет, чтобы она перестала избегать ответов на его вопросы.

– Ты доверяешь ему? – снова спрашивает Блетчли, глядя заботливо на дочь. – Ты сказала, что не доверяешь себе, но ничего не сказала о Бальтазаре.

Тон, которым Фрида отрицает возможность возобновленных отношений между родителями, даёт Тони однозначный ответ об отношении дочери к подобной перспективе.

– Нет, – уверенно отвечает Блетчли, желая развеять сомнения дочери, – это не Оливия.

Энтони считает, что они с бывшей женой слишком давно не присутствовали по-настоящему в жизнях друг друга, чтобы попытаться выстроить отношения заново.

Блетчли смотрит выжидающе, когда Фрида сознается, что Бальтазар признавался ей в любви. Тони подавляет вздох, считая, что ситуация выходит на редкость абсурдная, особенно когда следом дочь признает, что любит Бальтазара тоже.

Энтони не спорит, что расставания бывали болезненными, но не потакает дочери в построении неблагополучных сценариев, когда отвечает на её замечание о расставании с матерью молчанием.

Впрочем, Тони считает, что отвечает на все сомнения Фриды сразу, когда заверяет, глядя на дочь тепло:

– Этого достаточно, – подтверждает мужчина в отношении доверия Фриды Бальтазару. В его тоне не находится места сомнению.

Энтони привстает со стула и надевает пиджак. Мужчина делает шаг к дочери, целуя ту в макушку:

– Обещай, что подумаешь об этом.

Он подзывает официанта и просит записать ужин на его счёт. Он не хочет ждать чек и тратить время на соединение терминала, когда они очевидно с Фридой устали. Вечер был длинным.

– Поедем домой, – предлагает Блетчли, – уже поздно.

– Я тебя подвезу, – обещает Тони.

Тони не возражает, когда Фрида просит отвезти её к Бальтазару. Он делает вид, что соглашается с аргументом о том, что шведу не помешает узнать о его лицензии как можно скорее, но всё же бросает взгляд на часы. Блетчли уверен, что ничего бы не изменилось, заявись Фрида с новостями с утра, а не среди ночи. Впрочем, он не собирается её останавливать. В этот момент Энтони лишь надеется, что парень, которого он защищал весь вечер, зная лишь заочно, действительно оправдает надежды. Уже в большей степени его, чем Фриды. Учитывая настрой дочери, у Бальтазара был один шанс, иначе Фрида рисковала больше ни с кем не сойтись вовсе.

Бальтазар не ожидает визитёров и, пожалуй, даже не ждёт сообщений с новостями. Время на часах переваливает за отметку, когда стоило видеть десятый сон, но швед отчего-то не может заставить себя лечь. Он не хочет, но неизбежно нервничает из-за заседания, которое должно состояться завтра. Впрочем, он получает своеобразное удовольствие из-за того, что прогуливает слушание.

У него есть лишь одно предположение, кто мог к нему явиться в поздний час, но дверь швед всё же открывает со здоровой долей скептицизма. Ему остаётся только выдохнуть, когда Фрида с порога рассказывает благие вести, а после – поцеловать молодую женщину в ответ.

– Ты пришла сразу после ужина? – интересуется швед. Он помогает ей снять пальто, оставляя на вешалке в коридоре, и не считает вопросом тот факт, что она останется у него ночевать. Бальтазар целует её снова вместо ответа, прежде чем жестом пригласить вглубь квартиры.

– Спасибо, – искренне благодарит Харт.

– Как прошел разговор с отцом?

Бальтазар считает это хорошим знаком – что Фрида чувствует себя комфортно, забираясь к нему на диван. Последние недели, которые они проводят вместе, не лишены определенной доли напряжения из-за суда, и сейчас, пусть канитель лишь близится к концу, всё словно постепенно становится на свои места.

Харт следует за Блетчли, когда располагается рядом с молодой женщиной на диване. Он подмечает, наблюдая за Фридой, что разговор с её отцом, особенно подобного содержания, явно не проходит на трезвую голову.

– Будешь что-нибудь? – интересуется, впрочем, швед до того, как Фрида излагает мораль минувшего вечера.

Бальтазар не скрывает удивления, когда Фрида заявляет, что он нравится её отцу.

– Боюсь представить, что он обо мне слышал, – усмехается тем не менее швед. Он знает, впрочем, что всегда был достойным адвокатом, не считая досадного инцидента со Спааком, а также нынешнего процесса, угрожающего его лицензии.

Впрочем, Бальтазар отвлекается от разговоров о своей персоне быстро, когда Фрида рассказывает новости, которые ей поведал отец. Швед, признаться, не знает, как он сам отнесся бы к такому сценарию, получи он подобные новости от отца или матери, живи те порознь. Благо, насколько знает Бальтазар, браку его родителей ничего не угрожало на протяжении их совместной жизни.

Бальтазар раздумывает недолго, когда подсаживается ближе к ирландке, притягивая Фриду ближе к себе. Швед немного хмурится, когда пытается вспомнить о том, что он слышал о родителях Блетчли до этого.

– Не могу представить, какого тебе, – честно отзывается Бальтазар, прежде чем поинтересоваться:

– Твой отец встречался с кем-то после развода?

– Как давно это было? – всё же уточняет швед.

Бальтазар кивает в ответ на вопрос Фриды о сигаретах. Он подается к журнальному столику, пододвигая пепельницу, и раздумывает о том, чтобы присоединиться к ирландке. Впрочем, на данный момент его больше интересует их разговор, принимающий, как считает швед, неожиданное для него русло.

Швед принимает оценку его работы, как адвоката, смиренно, но всё же шутливо морщится, когда Фрида объявляет, что её отец считает его чересчур благородным.

– Отчего-то мне кажется, что это не самая положительная характеристика, – усмехнувшись, подмечает Бальтазар.

Ему нравится, что она не отстраняется, когда он подсаживается рядом. Харт не может припомнить, когда они в последний раз проводили вечер подобным образом. Он слушает внимательно как Фрида рассказывает о своем детстве и вздыхает неслышно, потому что ей и её брату явно пришлось нелегко.

– Ты близко общалась со своей мамой до того, как родители развелись? – интересуется Бальтазар. Он, впрочем, спрашивает аккуратно, не настаивая, и понимает, что Фрида имеет полное право не вдаваться в подробности своих отношений с родителями.

Харт подсчитывает, сколько проходит времени с момента развода четы Блетчли, и считает внушительным срок, которые Энтони проводит, не пытаясь завести серьезные отношения.

– Похоже, твой отец перестал быть поклонником института брака, если держался особняком последние лет десять, – подытоживает Бальтазар, испытывая к чужой выдержке странное уважение. Впрочем, теперь швед начинает понимать больше, откуда берется отношение Фриды к серьезным связям. Он не может её винить.

Бальтазар поднимает брови к шутливом удивлении, когда Фрида объявляет позицию своего отца в отношении доверия.

– Я вижу, вы посвятили много времени, обсуждая... нас? – усмехнувшись, задает по большей степени риторический вопрос швед. Он тратит время, подбирая слово, описывающее их с Фридой связь, но после заминки останавливается на самом абстрактном из вариантов.

– Никогда бы не сказал по твоему отцу в целом, что он сентиментальный человек, – подтверждает Бальтазар. – Похоже, он действительно влюблен, – не слишком всерьез подтрунивает над чужим родственником швед.

Он смотрит на Фриду странно, когда интересуется:

– Почему он считает, что тебе нужно больше мне доверять?

Бальтазар перестает понимать, что происходит, когда Фрида называет его своим "предполагаемым парнем". По крайней мере, так, похоже, воспринимает его её отец. Швед был бы не прочь распросить Блетчли об этом подробнее, но в данный момент воздерживается от лишних вопросов. Он помнит, из-за чего они расстаются с Фридой в первую очередь, пока она не решает заглядывать к нему чаще.

Харт мягко перехватывает женскую руку, когда без зазрения совести заимствует у девушки сигарету, затягиваясь. Он выдыхает дым в сторону, прилежно возвращая сигарету Фриде, и больше не собирается совершать на неё покушений.

Бальтазар усмехается, когда она обзывает его "поклонником института брака".

– С чего ты решила, что я его поклонник? – швед фыркает шутливо, приводя аргументы, – я даже обручен не был. Мне будет поболее, чем тебе, Блетчли.

– Мои родители, впрочем, в институт брака верят, – вдруг делится миролюбиво Бальтазар. – Моя мама пыталась меня пару лет свести с дочерью её знакомой, но ничего дельного из этого не вышло.

– Я плохо знаю Рихарда, – отмечает задумчиво Харт, когда Фрида делится наблюдениями о Спааке и своем отце, – он, впрочем, не ассоциируется у меня с человеком, которому нужен брак вовсе, – поводит плечом адвокат.

Швед чувствует, как напрягается Фрида по мере их разговора, и не хочет выяснения отношений. Он играет нечестно, когда мягко касается губами женской шеи, прокладывая дорожку поцелуев, желая, чтобы молодая женщина расслабилась.

– Ты знаешь, с кем он встречается? – интересуется Бальтазар, когда Фрида выражает сомнение в эмоциональном состоянии отца.

– Уверен, если твой отец решился на серьезные отношения спустя столько лет, он выбрал достойную женщину, – размышляет вслух швед. – По крайней мере, шансов больше.

Бальтазар после не вдается в обсуждение новой пассии Энтони Блетчли, потому что разговор с Фридой всё больше касается их двоих. С той стороны, которую Бальтазар не рассчитывает обсуждать с Блетчли после их расставания. Швед чувствует себя странно, когда начинает в большей степени осознавать, насколько непростым был в действительности разговор отца и дочери.

– Надеюсь, вы пили с отцом что покрепче, обсуждая такие темы, – искренне отмечает швед.

– Я помню, что ты не хочешь отношений, – начинает Бальтазар, – учитывая то, что произошло с твоими родителями... Не знаю, как я бы себя вел на твоём месте, – честно признается Харт.

Он не хочет упоминать об инциденте с Николетт, когда, как уверен Бальтазар, об этом Фрида помнит наверняка.

– Мне нравится, что мы стали общаться... чаще, – вместо этого заверяет швед.

Он улыбается, интересуясь:

– Не против, если мы продолжим в том же духе?

Бальтазар обещает, что его не интересуют планы, когда целует Фриду в ответ и разрешаем им обоим отпустить этот разговор. Он считает, что с нее, в первую очередь, на сегодня достаточно, и собирается сделать так, чтобы они оба могли расслабиться на остаток вечера, плавно переходящего в ночь.

Швед считает, что всё налаживается, когда одним прекрасным днём выходит статья о том, что один из опасных людей, которого ему удалось посадить за решетку на заре карьеры, сбежал из тюрьмы.

Бальтазар настраивается, но считает, что прошло слишком много времени, чтобы он мог всерьез волноваться о последствиях. Он хмурится после, когда ему звонит брат и просит о встрече. Бьорн объясняет, что это касается беглеца, и они договариваются о встрече в баре неподалеку от офиса адвоката. Бальтазар, несомненно, принимает во внимание предупреждение брата о том, чтобы он был осторожнее. Однако адвокат не верит, что старое дело может так быстро ему аукнуться. Этому субъекту стоило винить лишь себя за халатность, когда его посадили.

В тот вечер, выйдя из офиса, Бальтазар так и не появляется в баре и не возвращается домой. Бьорн мрачнеет с каждой минутой ожидания. Он теряет терпение через полчаса, когда, в очередной раз недозвонившись до брата, просит у бармена пару стопок текилы. Бьорн выпивает одну за другой и, расплачиваясь, выходит в зябкий вечер, готовясь работать ночи напролет.

Харт разбирается последующий день с бухгалтерией, оформляя начало расследования, и через сутки находит себя в полицейском участке неподалеку от предполагаемого места пропажи брата. Бальтазар не мог уйти далеко, и Бьорн надеется найти что-либо по записям уличных камер.

Он не ожидает подобного поворота, когда в участке объявляется женщина, имеющая, очевидно, связь с Бальтазаром. Бьорн считает, что многое упустил из жизни своего старшего брата. Швед просит отвести её в одну из комнат для допроса, готовясь присоединиться через считанные минуты.

Бьорн вздыхает, не определившись со своим первым впечатлением, когда определяет, что предполагаемая подружка Бальтазара – дочь небезызвестного Энтони Блетчли.

– Фрида, верно? – с порога интересуется Бьорн, закрывая за собой дверь, когда входит в комнатушку со сквозным стеклом.

– По ту сторону никого нет, – предупреждает швед, – я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.

Он не стесняется фамильярничать, никогда не отличаясь любовью к официозу.

Мужчина располагается перед Блетчли на стуле так, что их разделяет небольшой стол. Он тратит время на то, чтобы положить перед собой папку с распечатками, а после перевести взгляд на девушку.

– Меня зовут Бьорн, – представляется, наконец, мужчина. Он не торопится говорить о своей связи с братом, интересуясь следом:

– Откуда ты знаешь Бальтазара?

Бьорн разглядывает девушку с интересом, отмечая наличие характера. Он подмечает напряжение, наличие которого не мудрено, учитывая обстоятельства. Кроме того, если бы Фрида не волновалась за Бальтазара, она бы наверняка не сидела напротив него в полицейском участке.

Швед считает, что ей рано задавать встречные вопросы, но ему нравится её напор. Однако его не слишком устраивают её чересчур поверхностные ответы.

– "Общаться" – это не то, что я хотел услышать, – откровенно заявляет Харт.

– Вы с Бальтазаром встречаетесь? – отвечает вопросом на вопрос Бьорн, в этот момент не собираясь потакать её любопытству.

– Мне нужно понимать, на какую информацию я могу рассчитывать, – открыто объясняет швед, – иначе мы оба теряем здесь время.

Бьорн раскрывает лежащую перед ним папку, когда пробегается взглядом по документам внутри.

– Когда ты в последний раз его видела? – задаёт очередной вопрос швед. На самом деле, ему требуется выдержка, чтобы держать себя в руках, потому что, если его догадки верны, он не хочет представлять, что может сейчас твориться с его братом. Бьорну остаётся лишь надеяться, что тот по-прежнему жив.

Он смотрит на неё пристально несколько мгновений, прежде чем вздохнуть. Бьорн не сомневался, что Бальтазар спал с этой девчонкой. Оставалось вопросом, насколько всё было серьезно, раз она бросилась его искать в полицию спустя два неполных дня после пропажи.

– Я не могу дозвониться до Бальтазара второй день. Мы должны были встретиться в тот вечер, когда, полагаю, он не пришел домой, – делится своими наблюдениями Харт.

– Мой брат перезванивает даже после случайного секса, не говоря о том, чтобы не брать трубку и не давать о себе знать. Это не в его характере, – уверенно заключает Бьорн.

– Я хочу его найти, и мне нужна твоя помощь, – заключает Харт, глядя на собеседницу оценивающе.

Бьорн относится спокойно к её резкому тону. Во-первых, она имеет на него право; во-вторых, мужчине интересно из какого теста сделана подружка Бальтазара. Чем дальше, тем больше швед считает, что у его родственника есть вкус.

Харт рассматривает молодую женщину терпеливо, прежде чем она подтверждает, когда в последний раз видится с Бальтазаром. Как и думает Бьорн, это происходит гораздо раньше днем, чем его собственный звонок. Последний, на который Бальтазар ответил.

Он подмечает, как меняется лицо девушки, прежде чем дружелюбно усмехнуться, когда она осознает его родственную связь с Бальтазаром. Мужчина также подмечает её взгляд на собственных запястьях. Он знает, что её может привлекать. Как и всех остальных. Харт любит свои татуировки и небрежным жестом подтягивает к локтю рукава джемпера, оголяя выбитый на коже рисунок.

– Похоже, мой брат особо не стремился нас знакомить. Могу его понять, я знаю много постыдных историй о нём.

Бьорн улыбается шире, веселясь, когда Фрида обзывает Бальтазара "благородным". Что есть, того у брата было не отнять.

– Думаю, тебе имеют тенденцию перезванивать в целом, – Бьорн не стремится быть пошлым или вызывающим, и его высказывание удивительным образом звучит лишь как невинный, дружеский комплимент.

Харт после собирается, возвращаясь мыслями к делу. Он вытаскивает из папки с документами фотографию, прежде чем показать её Блетчли:

– Этот человек, Шон Новак, сбежал из тюрьмы три дня назад. Возможно, ты видела репортаж по новостям, – заключает Бьорн.

Он не сомневается, что ей не понравится, что он дальше скажет.

– Бальтазар был в команде прокурора, когда его посадили. Вернее, Бальтазар был тем, кто внёс значительную лепту в то, что Новак сел.

– Думаю, он замешан в пропаже Баля, – сбиваясь на фамильярное обращение заключает швед.

– Он что-нибудь говорил о Новаке перед тем, как перестал отвечать на звонки? – интересуется Харт.

Бьорн переживает не меньше Фриды, но не может позволить своим эмоциям взять верх. Бальтазар, он чувствует это, находится в беде – им повезет, если они застанут его вживых. Новак, как правильно приводит пример девушка, действительно был редким ублюдком. По крайней мере, согласно его делу. Чересчур, впрочем, красочному, чтобы сомневаться.

Харт не поддакивает, предпочитая располагать фактами:

– Новак в ответе за жестокое убийство двух женщин и трёх мужчин, – Бьорн наблюдает за пассией брата, ожидая её реакции. Он понимает, что об этом может быть неприятно слышать. Не её одну могли пугать перспективы.

– Я не хочу, чтобы старое дело коснулось Баля, но прогнозы неутешительные, – неслышно вздохнув, мрачно отвечает швед.

Бьорн раздумывает над вопросом Фриды о мести, прежде чем достать из папки очередную фотографию. Творчество, изображённое на фотографии, было явным свидетельством нелюбви Шона к органам власти и конкретным её представителям.

– Это нашли у Новака в камере, – констатирует Бьорн. Он разрешает Блетчли самой сделать выводы.

– Кроме того, тюремный психиатр упомянул, что наш "клиент" не раз желал смерти как судье, так и команде прокурора, в которой Бальтазар был заметной фигурой.

– Судья, который вел заседание Новака, скончался несколько месяцев назад от инфаркта. Думаю, Баль мог быть следующим в списке, – объясняет мужчина.

Харт видит, что Фрида нервничает, и даёт ей время собраться с мыслями, прежде чем выслушать предложение девушки. Бьорн кивает, не раздумывая:

– Нам понадобится любая помощь, – признает мужчина.

– Я работаю на Интерпол. В распоряжении моей команды также много ресурсов, и я надеюсь, что это будет нашим преимуществом.

Бьорн, как ему кажется, не гадает, когда поддерживает инициативу Блетчли:

– Если у твоего отца есть ресурсы, которые он может задействовать, я буду благодарен.

Швед рассматривает девушку с мгновение, прежде чем вдруг заключить, усмехнувшись:

– Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах.

Бьорна не беспокоит её тон или неспособность, именно в этот момент, держать себя в руках. Чем больше он общается с Фридой Блетчли, тем больше видит, что его брат был ей небезразличен. Чем дальше, тем больше Харта интересует то, насколько всё серьезно между девушкой и Бальтазаром, но предпочитает решать проблемы по мере их поступления. Если они найдут Бальтазара, то любая интересная информация об его интрижке перестанет иметь значение. Бьорн, в целом, уважает напор Блетчли, с которым та пытается найти своего парня. Даже если отрицает то, что Бальтазар её парнем является.

– Если тебя интересует, собираюсь ли я хоронить своего брата, пока не увижу его тело, – Бьорн выдерживает паузу, задерживая взгляд на Фриде. У него ровный, спокойный тон, словно Харт говорит о погоде, – то, разумеется, нет.

Харт следом наблюдает, как Фрида успокаивается, и дает ей столько времени, столько потребуется. Он не паникует, потому что в его работе необходима чистая, не омраченная эмоциональными всплесками голова.

Бьорн кивает в отчет, когда Блетчли начинает извиняться, и принимает её жест, как и её минувшую истерику, как должное.

– Спасибо, – искренне благодарит Харт, когда берет в руки листок, на котором записан номер Энтони Блетчли. В отличие от предыдущих раз, когда Интерпол пытался с ним сотрудничать, в этот раз, похоже, не придется пробиваться через его секретаршу. Бьорн, пусть без лишнего энтузиазма, но коротко улыбается своим мыслями, прежде чем подняться со стула и обратить свое внимание на Фриду.

Бьорн усмехается, когда Блетчли заверяет, что, если бы не обстоятельства, они бы не познакомились.

– Поверь мне, я бы нашел способ, – Харт, несмотря на печальный прецедент, из-за которого они знакомятся с Фридой, дружески подмигиает девушке, после позволяя мыслям снова вернуться к брату.

– Думаю, будет лучше, если ты начнешь следить за новостями до тех пор, пока мы не найдем Баля, – советует Бьорн, прежде чем пригласить Блетчли на выход.

*** 

Бьорн всё еще недоумевает, как его брата угораздило ввязаться в недавнюю историю с Рихардом Спааком, когда сверяет имя своего следующего потенциального свидетеля. Николетт Аллегре. Он был наслышан об этой девчонке. Пожалуй, Харт был заинтригован познакомиться с ней в какой-то мере. Швед считает невсерьез, что его брат в последнее время переключился на малолеток.

Он проходит в отель, которым владеет Спаак, и убеждает милую девушку-администратора подсказать, где в этом здании проживает Аллегре. Девушка, бросив на него непонятный взгляд, предупреждает, что Николетт, возможно, еще спит в это время суток,  однако Бьорна это мало смущает.

Харт поднимается на нужный этаж, когда, найдя номер, стучится в дверь. Он отличается недюжинным терпением, дожидаясь, пока ему откроют.

– Интерпол, – он показывает значок первым делом, едва дверь всё же распахивается.

– Меня зовут Бьорн. У меня есть несколько вопросов касательно вашей связи с Бальтазаром Хартом, мисс Аллегре, – улыбнувшись, не размыкая губ, объявляет швед.

Бьорн не слишком хорошо знаком с повествованием о хоббите, но усмехается, когда Аллегре упоминает медведя.

– Достаточно точное описание, – дружелюбно предупреждает швед, проходя, следуя приглашению, в номер. Он оглядывается бегло, считая что предположения администратора были недалеки от правды.

Харта забавляет её своеобразный комплимент, но он не позволяет себе размениваться на дискуссию в этот момент. Он не может перестать думать о том, что может происходить с чего братом в этот момент, и в первую очередь нацелен на то, чтобы обсудить с Аллегре интересующее его дело.

– Я наслышан о твоём частом помещении "обезьянника", – усмехаясь, между делом подытоживает Бьорн, не стесняясь переходить вслед за девушкой на "ты". Раз уж Николетт упоминает факт своих постоянных посещений полицейского участка. Мужчина отмечает, что ему нравится её прямолинейность.

Бьорн, не раздумывая, предпочитает перейти к делу.

– Шон Новак, – повторяет в очередной раз это злосчастное имя швед, прежде чем заметить, учитывая включенный телевизор за его спиной:

– Ты, полагаю, смотришь новости.

– Когда ты в прошлый раз общалась с Бальтазаром? – интересуется Бьорн, прежде чем пояснить:

– Мы полагаем, что Новак держит его а заложниках, – Харт предпочитает говорить откровенно. Кроме того, ему было необходимо определить для Николетт конкретную проблему, учитывая массу вариантов, которые она ему предлагает с порога.

Бьорн смотрит на Аллегре заинтересовано, интересуясь:

– Как близко ты общаешься со своим бывшим телохранителем?